Кризис екатеринбургского урбанизма

Екатеринбургские «урбанисты» стремительно выпадают из городской информационной повестки. Если несколько лет назад новости об очередных предложениях представителей сообщества любителей улучшать городскую среду были на первых полосах всех новостных изданий, то сегодня интерес к ним упал до минимума. В прошлом им удавалось заинтересовывать своими проектами тысячи жителей города, сетевые и очные дискуссии о том, как строить метро или проводить транспортную реформу затрагивали значительное число екатеринбуржцев. Теперь попытки критиковать планы благоустройства городских парков и набережной не вызывают интереса ни у СМИ, ни у городской общественности. На акции урбанистов приходят только дежурные журналисты, постоянный «актив» их друзей и сторонников и редкие прохожие.

Почему так происходит? Какие факторы развернули информационную повестку в сторону от урбанистов? Если оставить в стороне конспирологические версии об изменении вектора гражданской активности и исчезновении интересантов продвижения урбанистических тем во властных структурах, то можно выделить как минимум три комплекса возможных причин.

Первая и наиболее бросающаяся в глаза — улучшение качества проработки реализуемых проектов городского благоустройства. Если раньше многие из них были откровенно плохи, и без всяких урбанистов вызывали непонимание и ужас у окружающих, то за последние годы и специалисты администрации города, и частные инвесторы научились выдвигать вполне рабочие инициативы, не создающие отторжения большей части горожан. Критиковать их стало сложнее. И сама эта критика все больше смотрится как придирки и вкусовщина.

Конечно, проекты не всегда идеальны, и их наверняка можно и нужно улучшать. Но их развитие носит уже не глобальный, а локальный характер. Они требуют скрупулезной работы с проектировщиками и заказчиками. Однако екатеринбургские урбанисты привыкли использовать иные методы. Вместо предложений и согласований они предпочитают пиар и массовые акции, работу с широкой аудиторией. Но в новых условиях такая тактика дает сбой: если проект реконструкции набережной или обновления парка «Зеленая роща» в целом симпатичен большинству горожан, то отдельные недостатки (у скамеек нет спинок, а дорожки предлагается отсыпать «не тем» гравием) не вызывают массового недовольства. Люди не готовы к протесту, даже сетевому, чтобы сделать и без того неплохой проект еще лучше.

Вторая причина — провал собственных инициатив екатеринбургских урбанистов. Когда им дали возможность не просто критиковать существующие градостроительные практики, но и сделать что-то свое, реализовать задуманное у последних не получилось. Самый известный пример — это транспортная реформа, спроектированная лидерами екатеринбургского урбанизма, объединившимися в компанию «Город ПРО».

Не будем сейчас анализировать причины, по которым проект коренного изменения транспортных потоков в Екатеринбурге не был реализован. УрБК посвятило этому целый ряд материалов. Но факт остается фактом: сменив позицию критика на место разработчика, урбанисты сами совершили все те же ошибки, в которых традиционно обвиняли своих оппонентов. Проект получился далеко не идеальным, нашлись люди, которые им были недовольны. Организовать нормальную информационную кампанию у «Города ПРО» тоже не вышло. Перейдя на другую сторону баррикад, урбанисты оказались беспомощны и не смогли защитить от критики свой проект.

Очевидно, что поражение подкосило активистов, внесло раскол в их ряды и в конечном итоге серьезно поубавило оптимизма. С другой стороны, изменилось и отношения к лидерам движения со стороны общественности.

Третья и, пожалуй, главная причина — глобальный кризис идей и разочарование общественности в том образе будущего, который предлагают урбанисты, а также в методах его продвижения. 10 лет назад, когда современное урбанистическое движение в Екатеринбурге только зарождалось, активисты его выглядели борцами за все хорошее против всего плохого, за удобный, безопасный и красочный город, против всего неудобного, серого и опасного. Ничего удивительного, что их действия получали самую широкую поддержку.

Но за прошедшие годы картина обрела ясность, и образы «всего хорошего» несколько скорректировались. В результате выяснилось, что «город будущего» глазами урбанистов выглядит следующим образом: в нем нет места автомобилям и пространствам для их парковки, — всё это заменяет общественный транспорт и велодорожки. Там также не должно быть отгороженных точек — только общие дворы и «совместные локации». Город должен избавиться от социальной сегрегации, а люди различных классов обязаны жить вместе. Также на месте супермаркетов и фудкортов могут стоять маленькие магазины у дома и локальные кафе (обязательно со столиками на улице в любую погоду). Городу нужно отказаться и от небоскребов в пользу низкоэтажной застройки и обилия зелени.

Казалось бы, идеи интересные, тем более в ситуации продолжающегося экономического спада. Их основная задача — целенаправленное снижение уровня жизни и уровня потребления большинства горожан.

Вот только выясняется, что на практике настоящие живые екатеринбуржцы хотят вещей прямо противоположных. Число автомобилей год от года только увеличивается, горожане требуют больше парковочных мест. В то же время все виды общественного транспорта демонстрируют снижение объемов перевозок. Уже построенные велодорожки пустуют, немногочисленные велосипедисты предпочитают ездить по тротуарам. Дворы как старых, так и новых домов огораживают заборами. Современный екатеринбуржец заинтересован в поддержании приватности куда больше, чем в «общих пространствах».

Общество стремительно стратифицируется. Причем это тоже далеко не стихийный процесс — люди готовы переплачивать и тратить свое время на то, чтобы оказаться в социально однородной обстановке. Товаропотоки смещаются в крупные торговые центры. Потому что там дешевле и удобней. И именно они, а не улицы, 9 месяцев в году завалены снегом, становятся центрами притяжения и для предприятий общепита, и для покупателей. Высотная застройка позволяет сделать квартиры дешевле и сократить «транспортное плечо». На многоэтажки приходится более 90% сдаваемого (и продаваемого) в Екатеринбурге жилья. В то же время многочисленные коттеджные поселки за городом стоят полупустыми.

В общем и целом оказалось, что взгляды на жизнь простого екатеринбуржца и урбаниста отличаются в корне, и хотят они совершенно разного. И отказываться от приватности и комфорта ради того, чтобы жить в городе, сделанном «по науке», обычные люди не готовы. В такой ситуации рассчитывать на массовый интерес и тем более поддержку сторонникам «особого благоустройства» все сложнее.

Одновременно выяснилось, что урбанисты — мягко говоря, далеко не самые толерантные люди, и с готовностью к открытому диалогу с несогласными у них серьезные проблемы. Чем дальше, тем больше сообщество «борцов за благоустройство города» начинает напоминать тоталитарную секту. К собственным идеям, почерпнутым из нескольких книг зарубежных авторов, они относятся как к священному писанию. Любое несогласие воспринимается в штыки, споры ведутся на уровне «почитайте книги, там все написано». Такое поведение, по вполне понятным причинам, также не способствует росту популярности их идей.

В результате урбанисты «текущего поколения» стремительно теряют и поддержку, и интерес широкой общественности. В ситуации, когда критиковать существующие проекты становится все сложнее, а свои реализовывать не получается, их будущее представляется все более туманным. Остается только ждать появления новой волны этого движения, в идеях которой будет что-то новое, оригинальное и интересное для Екатеринбурга и горожан.