Эксперт страхового рынка Максим Стародубцев о страховании жизни

Почему у нас плохо с «накопительным страхованием жизни»? Почему лично я не пользуюсь таким инструментом психотерапии/личного обогащения?

Ответ прост — потому, что указанный инструмент при внимательном рассмотрении не является ни тем, ни этим. И то, что я, как участник рынка, понимаю логически, «обычный потребитель» чувствует интуитивно.

Теперь разберем ситуацию подробнее, но не столько для того, чтобы «опустить» данный вид бизнеса, сколько для того, чтобы финансовая система, основанная на «длинных деньгах», обрела определенную устойчивость. А ведь этого нет, не правда ли?

Вложения в долгосрочное страхование с точки зрения максимальной доходности проигрывают великому множеству инструментов, при этом гарантии их сохранности никоим образом «не абсолютны».

Посудите сами: при работе с банком, паевым фондом, для совсем отчаянных — с финансовым брокером вы всегда (с тем или иным допуском) способны «выйти в кэш» (а это наиболее естественная реакция на угрозы финансовой стабильности). Страхование такой возможности без существенного ущерба для (более низкой) доходности не дает. А если дает, то появляется повод задуматься: а что, и им нужны деньги любой ценой?

Таким образом, спрос на накопительное страхование соответствует потребительской оценке отечественного финансового рынка: уверенности в чьей-либо устойчивости нет, а если уж рисковать и доверять кому-то деньги, то «было б за что». И «интервенты» ни для кого не являются исключением («Что, мы газет не читаем про ихний кризис?»), тем более что и они должны работать в тех же условиях, что и «местные операторы». Т.е. непрерывно рискуя, давя конкурентов, используя «местную специфику». Скользкую, должен сказать. Ибо она предполагает не столько умение грамотно инвестировать согласно долгосрочной стратегии, сколько способность «предугадать» или, что еще хуже, «сформировать» благоприятные для себя условия. Я вижу, каким способом добиваются преференций «федеральные» компании — это не свободная конкуренция, это преимущества близости к власти... Определяемые в лучшем случае инсайдом, а в худшем (т.е. обычном) — влиянием на чиновников. С целью создания себе «нерыночных» преимуществ. Путем, например, издания нужных законов. Только что принятое повышение требований к уставному капиталу страховщиков чего только стоит! Ведь, если заботиться об инвесторе (потребителе), нужно не столько уменьшать его выбор (насильственно отсекая одних участников, тем самым создавая тепличные условия другим), сколько контролировать качество услуги (в данном случае — следить за сбалансированностью размещения средств страховщика). Но это же так хлопотно, для этого нужны такие профессионалы! Мы же (т.е. Москва), получается, культивируем паразитов, запитанных на доступ к власти/финансовому ресурсу, и душим тех, кто пытается подняться благодаря «черновой работе». В банковском секторе ситуация идентичная.

А значит, у отечественного инвестора нет возможности надежно разместить деньги у обычного частника и до поры до времени (страхового события, дожития) забыть об этом, успокоившись, что он «во всем подстраховался». Необходимо быть постоянно настороже, в боевой готовности «вытаскивать» деньги. Ну и где в такой ситуации «стабилизирующий нервы» фактор страхования? Разве что при доверии денег непосредственно Пенсионному фонду РФ и ВЭБу. А лучше — наличке. Да и с той страшно, пропить ее, что ли (это о низкой норме накопления)? А вы: «Купите полис, купите полис...»

Вот и не верит народ таким предложениям. Правильно делает. Не может быть островка стабильности в море неопределенности. Обоснованно поведение пугливого (острожного) инвестора (читай — «сайгака»). И охота на него приносит результат только тогда, когда она идет с «флажками», т.е. административными ограничениями (обременениями), будь то неотъемлемые условия ипотеки или иного кредита...

Подвожу итог: только если «реальный бизнес» вернется к «старой доброй порядочности», инвестированию в насущные потребительские ценности, а не в «производные от обязательств», можно будет надеяться и на веру в банки (страховые компании, НПФы), рискнувшие так или иначе кредитовать производственников или продавцов востребованных (а не спровоцированных) услуг. Вот тогда-то простой работяга, будучи спокойным за свой «Ллойдс» («ЯкорЪ», все совпадения случайны), купит страховку на случай перелома ноги или шеи. Который менее вероятен, нежели банкротство или смена правил игры у продавца финансовых гарантий — страховой компании.