Ксения Телешова: Люди всегда хотят посмотреть, что у тебя под одеждой

На вопросы ответила Ксения Телешова, телеведущая, речевой тренер, владелица Центра Красноречия.

— Вы — бизнес-леди, медийная персона, ваш Инстаграм-аккаунт один из самых популярных в Екатеринбурге. По вашему мнению, насколько сейчас актуально визуальное присутствие в Инстаграме и других соцсетях?

— Я уже давным-давно не хочу пиарить себя. Для меня социальные сети – канал коммуникации с моей аудиторией, чего греха таить, это и канал продаж тренингов, мастер-классов, телепроектов. В Инстаграм мы вкладываем больше всего времени, сил и средств, это дорогое удовольствие, делать красивый аккаунт с точки зрения фотографии и контента. В основном в нём профессиональные фотографии известных фотографов. Мы провели исследование и выяснили, что именно через эту сеть к нам приходит четверть клиентов. Смотрите, 70 процентов учеников — знакомые тех, кого мы учили — поток от лояльных клиентов. Оставшиеся 25-30 процентов — непосредственно из самого Инстаграма. Поэтому мы стали вкладывать именно в эту социальную сеть. Для меня присутствие в Инстаграме сегодня — это возможность показывать людям, что я делаю в профессиональном плане, но без подробностей личной жизнь тоже не обойтись.

— Инстаграм прежде всего — картинка. Как вы формируете свое визуальное присутствие, как планируете?

— Мы формируем контент-план для меня и для партнеров, которые работают со мной: моих сотрудников, руководителей Центра красноречия. Таким образом, есть контент-план на месяц, исходя из него мы понимаем, с какой периодичностью можно делать коммерческие посты и этим зарабатываем. Я — дорогой блогер: размещение рекламы у меня в соцсетях стоит недешево. Где-то раз в месяц-полтора у меня появляются посты рекламного характера, отличить их от обычного контента довольно сложно. Мы, конечно же, рекламируем все свои направления в зависимости от того, где нам нужен поток учеников. Например, если у нас уже запланированы тренинги, и на них уже записаны желающие, то рекламировать, естественно, не нужно. Если же реклама появляется, то чаще всего несет информативный характер: нужно, чтобы люди были в курсе нашей деятельности. Вторая задача рекламы — привлечь клиентов на новые направления: например, на речевую йогу. Часто люди не понимают, что это такое, поэтому мы периодически о ней говорим.

Что касается фотографий. Я знаю, что есть пул фотографов, которые хорошо и правильно меня фотографируют. В зависимости от того, какое у меня состояние, настроение, каких фотографий давно не было, я заказываю нужные фотосессии. Бывает, что у меня по 5-6 сессий в неделю. Зато потом я могу два-три месяца выкладывать отснятое в соцсети.

— То есть вы приходите и прямо говорите: «Теперь у меня фотосессия для Инстаграма»?

— Да, мои фотографы уже знают.

— В чем разница между фотосессией «для Инстаграма» и обычной съемкой?

— Лично для меня разницы нет. Обычная это та, которая не появится в Инстаграме, например, личные съемки с семьей. Я понимаю, что многие люди хотят знать, какая я в жизни. Кроме того, недавно я разместила пост про родителей, потому что очень часто сталкиваюсь с парой мифов относительно того, как у меня вообще появился бизнес и как я стала известной в городе телеведущей. Первый миф связан с тем, что я дочь Жанны Матвеевны Телешевской, хотя у нас даже разные фамилии. И второй миф про богатого мужа, который 8 лет назад подарил мне бизнес. Естественно, и то, и другое — абсолютная чушь. Сначала я реагировала спокойно, а потом знакомые натолкнули на мысль, что если я напишу правду, то кого-то она вдохновит на открытие бизнеса. Они поймут, что это возможно, когда у тебя нет первоначального капитала. Поэтому и появляются семейные фотосессии. Дома остаются откровенные, эмоциональные фотографии, на которых запечатлены все члены моей семьи. Такие снимки совсем не глянцевые и чаще всего сделаны на айфон кем-то из родственников. Мой отец хорошо фотографирует. У него старый «Зенит», на который он снимает сам, и эти снимки не выходят за пределы семейного круга.

— Что вашим подписчикам нравится больше, на что реагируют?

— Личные истории. Могу сказать абсолютно точно. Например, фотографии с дочерью, где действительно запечатлено какое-то важное событие. Лидер рейтинга прошлого года — это Первое сентября, когда мой ребенок пошел в первый класс. Тогда я впервые написала о том, что Аришкиного папы нет в живых. Эта информация вызвала невероятное количество комментариев, лайков, а также сняла много вопросов, почему я не показываю мужа или отца своего ребенка. Этот пост стал самым популярным. Вторым важным днем в нашей жизни было получение первой премии: дочь заняла второе место на всероссийском конкурсе. Люди, которые следят за историей обучения мое дочери игре на арфе, написали много комментариев, и эта фотография была в топе.

Безусловно, до сих пор в Инстаграме, в отличие от Фейсбука, пользуются популярностью фотографии, где видно фигуру. И мои редкие снимки в купальнике появляются в социальных сетях потому, что это популярно, хотим мы этого или нет. Они тоже всегда попадают в топ. Я стараюсь их выкладывать исключительно под тематическими постами, чтобы мотивировать женщин заниматься собой. Ведь моя фигура это результат ежедневных усилий: питания, тренировок, образа мыслей, а не того, что мне просто с ней повезло. Это большая работа, и поэтому на подобных фотографиях много лайков, комментариев, в том числе негативных. Здесь просто нужно отдавать себе отчет в том, что после каждого поста я получаю в личку порядка десяти сообщений от женщин, которые недовольны тем, что я делаю.

— Что пишут?

— «Оставьте эти фотографии для своего мужчины». Но они просто не видели те фотографии, которые я сняла для него:).

— Так и не смотрели бы, не интересовались вашим аккаунтом?

— Но люди так не делают. Они читают, пишут гадости и чаще всего дают советы, которых ты не просил. Это оборотная сторона Инстаграм-жизни.

— Откуда такая популярность и востребованность откровенных фотографий? Я понимаю, что это пришло с Запада, где сети «убили» всех папарацци, и сейчас им нечем заниматься, ведь все топовые звезды сами выкладывают фотографии и ведут страницы.

— Люди всегда хотят посмотреть, что у тебя под одеждой, в прямом и переносном смысле. Всем интересно, как ты выглядишь. Причем даже лучше, когда ты это сняла сама, на свой фотоаппарат, и нельзя было отредактировать. Я, например, вообще не пользуюсь Фотошопом, не умею. Я ленива. У меня нет ни одной программы по обработке фотографий, и за это меня ругают многие мои подруги-блогеры. Но мне кажется, надо работать над оригиналом, над телом, а не над снимком. Многое было табуировано долгое время, а сейчас в открытом доступе. Однако и тут есть обратная сторона: аккаунты, где выставлены одни попы, уже не так популярны, как были раньше. Как мне когда-то сказал Стас Воробьев: «Под фотографией в неглиже должен быть очень качественный глубокий текст, тогда на контрасте ты не только привлекаешь аудиторию за счет фотографии, но и людей читающих».

— Зарубежные звезды делают подобные фотографии в большом количестве. А где проходит граница допустимого, если мы говорим о России?

— Я думаю, что каждый решает сам. У меня в социальных сетях никогда не будет фотографий, где видно обнаженное тело, просто потому, что я понимаю: моему отцу было бы неприятно это увидеть. Все фотографии, которые я выкладываю, проходят через собственный фильтр порядочности, воспитания, этики. И у каждого есть грань в голове, здесь нет общепринятых норм: каждый решает сам. Мы знаем случаи, когда ведущие информационных программ публиковали свои фотографии в журнале «Плейбой», а потом их увольняли.

— Каждый раз в Екатеринбурге, если медийная персона решается на отеровенное фото, это потом вызывает резонанс, причем по большей части — отрицательные эмоции.

— Да, я согласна с этим утверждением. Иногда люди делают это специально, чтобы повысить свой рейтинг. И мы делали что-то подобное: когда затягивался старт отопительного сезона, я выложила фотографию, где слегка было оголено плечо и видно кружевное белье. Под ней я написала: «Согрейте нас, пожалуйста». Эта фотография была размещена на главной странице известного информационного сайта, и дело было не в тексте.

— Если человек, отвечающий за ваше продвижение, поставит вас перед фактом, что нужна фотография в белье, иначе всё пропало? Придется преодолеть следующую ступень, и это будет требование бизнеса?

— Это должно быть что-то глубокое. Например, чтобы я оголила грудь, я должна знать, что эта фотография соберет деньги на борьбу с раком молочной железы. Или глубокая серия снимков о грудном вскармливании, сторонницей которого я являюсь, и очень серьезно отношусь к данному процессу. У нас в коллективе решение принимается, с одной стороны, конечно, демократичным путём, с другой — каждый решает сам.

— Изменились ли за последнее время ваши требования к фотографам?

— Требования изменились к себе самой. Сейчас я понимаю, что не должна отличаться от Инстаграм-Ксении, но я отличаюсь. Когда люди общаются со мной в живую, то чувствуют мою энергетику, видят не только картинку. Но тем не менее я не могу себе позволить совсем не накраситься, или я тогда должна следить за кожей, вкладывать в нее еще больше. Я всегда работаю над оригиналом, поэтому и меняются требования скорее не к фотографам, а к самой себе. Иногда я пробую работать с новыми фотографами, потому что эксперименты нужны, интересен их свежий взгляд. Есть фотографы, при съемке у которых я точно понимаю, что это не я, скорее всего, мне не нравится, что они не увидели меня настоящей. Каждый фотограф видит меня по-своему: у Жени Мезенцева свой взгляд, у Ежа (Александр Осипов) — свой, у Подобы — свой. Но в каждой из их фотографий я вижу себя разной. А есть фотографы, которые фотографируют себя во мне, и это мне совершенно не нравится.

— Визуальное присутствие в социальных сетях — мода или скорее атрибут, от которого уже никак не избавиться? Нужно ли готовиться к этому с самого начала карьеры?

— Я думаю, что нужно готовиться. Социальные сети будут меняться. Например, сейчас мы не сидим в Одноклассниках, в них сидят наши мамы. Мне не особо интересен ВКонтакте, но я понимаю, что моя дочь там будет присутствовать. Сейчас я осваиваю новые социальные сети, о которых взрослые люди вообще не знают, однако там очень много детей в возрасте от 7 до 15 лет. У них свои социальные сети. И я присутствую в социальных сетях своей дочери, своих учеников.

Безусловно, нужно идти за тенденциями, развивать те каналы, которые сейчас популярны. Пока я не знаю, что будет с Тelegram, поэтому не завожу там канал. Также я понимаю, что самостоятельно развивать Youtube — большие вложения, мы пока к ним не готовы. Зато у нас был прекрасный опыт продвижения нашего канала через Москву, когда мы делали для московского портала ролики. Да, мы не зарабатываем на рекламе, но у них по 500 тысяч просмотров, нас это полностью устраивает.

Я считаю, что любой человек, который является публичным и развивает свой бизнес, должен присутствовать в социальных сетях. И если тебя в них нет, то как люди узнают о твоем существовании? И я расстаюсь с теми преподавателями, которые говорят: «Ты знаешь, мы не хотим «подпрыгивать» вместе с тобой». Вам придется это делать, вам придется приезжать на фотосессии, которые я оплачиваю, вам придется сниматься в роликах, потому что иначе я вас не продам. Себя я тоже продаю и презентую через социальные сети, потому что знаю: это полезно и продуктивно. Многие женщины и мужчины, и дети мне пишут: «Спасибо вам большое за такой пост, я сегодня сомневался, а теперь прочитал, распечатал и повесил перед собой на компьютере и буду вдохновляться». Я понимаю всю важность своей деятельности, поэтому соцсети — не только про самолюбование и про мой заработок: они нужны мне для того, чтобы быть полезной.

— Негатив, который вам пишут, спонтанный и сиюминутный, или у вас, как и у каждой публичной персоны, есть недоброжелатели и завистники, вас преследующие с настойчивостью?

— А я их блокирую. Например, есть разные типы недоброжелателей.

Первый тип: люди, которые на этом зарабатывают. Они заводят аккаунт и троллят сразу несколько звезд. Ну, наверное, это не наш, не региональный, уровень, скорее федеральный. Понятно, что благодаря таким действиям появляются подписчики, а это реклама, деньги. Геростратову славу никто не отменял. Другие пиарятся на критике медийных персон. Наш партнер в Москве — Ксения Безуглова, Мисс мира на коляске, доверенное лицо Путина. В этом году Ксюша подверглась атаке в интернете, и сразу несколько «популярных» блогеров начали писать, что она липовый инвалид, и что на самом деле она ходит, это иллюзия, и так далее. Кампания по ее дискредитация была совершенно продуманным шагом, и до сих пор не очень понятно, кому это было нужно и зачем. К сожалению, и на рынке благотворительности есть конкуренция. Ксюша с честью вышла из этого конфликта.

Второй тип — люди с личной неприязнью. Ты раздражаешь человека тем, что у тебя в жизни что-то получается. Не раздражают только те, кто ничего не делает. Если бы меня не было в социальных сетях, вряд ли я бы кого-то раздражала. Нужно признать, что мне не так часто пишут гадости, как другим, но тем не менее это бывает. Еще случаются ситуации, когда я пребываю в замешательстве. Например, мне пишет взрослый мужчина далеко за 50: «Как вы смеете мой хлеб отбирать?! Кто ты такая, Ксения, и почему ты можешь тренинги вести, собирать?! Я вот тут пытался свой тренинг продать, а мне сказали «простите, мы сотрудничаем с телешоу». Эти люди у меня вызывают удивление: зачем вы мне это пишите? Вы вложите в себя, в свой апгрейд, в свой имидж и свое дополнительное образование. Твой филфак сорокалетней давности, пусть МГУ, никому не нужен на рынке услуг. Тренер должен вдохновлять, он должен быть красивой картинкой, образцом, которому подражают и хотят подражать. И если у меня есть более десяти тысяч учеников, значит, я на верном пути.

Люди начинают писать мне относительно моей профессиональной компетентности. Есть и те, кому я внешне не нравлюсь: периодически мне пишут с липовых аккаунтов, что я страшная. Мне без разницы, я на эти вещи уже никак не реагирую и даже допускаю, что для кого-то могу быть внешне непривлекательной. Вообще не вопрос. Не у всех хороший вкус, чтобы я всем нравилась:). Есть и те, кто пытается вывести из себя, из эмоционального равновесия. Зачем им это нужно — непонятно. Но такие люди есть. И я с ними поступаю очень просто: игнорирую и удаляю комментарии. Они могут потом вновь и вновь под новыми аккаунтами начать мне писать, но в какой-то момент им надоедает, потому что они видят отсутствие реакции.

— Какие жанры фотографии в Инстаграме сейчас востребованы и будут популярны потом?

— Портрет. Качественная портретная фотография всегда востребована и интересна. Также фотографии с семьей — familyphoto. Fashion-фотографии: о моде, о красивой жизни. Вроде бы, все «наелись», но люди смотрят. Пейзажные фотографии, к сожалению, нет. Они мне очень нравятся, я бы хотела, чтобы их было больше, но нет. Не знаю почему, но в моей ленте меньшей популярностью пользуются черно-белые фотографии, хотя я их люблю больше, и я вижу почерк фотографа именно в ч/б. Иногда я перевожу цветную фотографию в черно-белую, чтобы понять, нравится мне этот фотограф или нет. Поиграть с цветом я и сама могу, сняв себя на 10-й айфон, а вот черно-белая фотография передает почерк. Я вижу это как дочь человека, который увлекается фотографией.

Стоит отметить Beauty-фотографию: все-таки людям нравится красота, красивые фигуры и лица. А еще — живые фотографии, где переданы эмоции. Вообще, фотография, конечно, никуда не денется, но сегодня нельзя ограничиваться только ею, потому что популярностью пользуются также хорошие тексты и ролики, у них порой даже больше просмотров, чем у фотографий. Интересно порой смотреть ролики, просто и незатейливо снятые на айфон.

Эта часть твоей жизни, и она в разы популярнее, чем качественно смонтированный ролик. Вот такой парадокс.

Источник: PhotoEkb.ru