Бывший партнер Анатолия Павлова раскрыл секреты своего «двойного бизнеса»

Настоящей сенсацией в бизнес-кругах стало откровенное интервью, которое предприниматель Илдар Губаев дал екатеринбургскому изданию «Деловой квартал». В нем председатель Совета директоров ОАО «Уралфинпромбанк», владелец целого ряда строительных и промышленных активов, а в недавнем прошлом — деловой партнер известного предпринимателя Анатолия Павлова поделился целым рядом секретов организации своего бизнеса. К удивлению общественности, Илдар Губаев рассказал о том, что предприниматели обычно стремятся не афишировать, а зачастую и просто скрывают.


Эксперты уже говорят о том, что своим интервью Илдар Губаев задал новую планку степени откровенности в разговоре о собственном бизнесе и внутренних этических нормах, отказавшись от обычного «приукрашивания» действительности.


Так, буквально в первых же строках интервью Илдар Губаев фактически признался в том, что возглавляемый им Уралфинпромбанк не является рыночной кредитной организацией. По словам предпринимателя, банк обслуживает интересы исключительно группы самого Губаева и нескольких его друзей.


«Половина кредитов, которые выдает Уралфинпромбанк, идет на финансирование наших собственных программ. Еще около половины отдаем под проекты моих партнеров и друзей», — заявляет предприниматель.


Это честное признание фактически ставит крест на многолетних попытках Уралфинпромбанка избавиться от имиджа «карманного» кредитного учреждения группы «Финпромко» и Анатолия Павлова. После 4 лет попыток самостоятельно работать на «открытом» рынке выясняется, что УФПБ, по сути, стал «карманным» банком Илдара Губаева. По его словам, он лично негласно входит в кредитный комитет банка, сам определяет, кому выдавать кредиты, а кому — нет.


Лично Губаев определяет и параметры кредитования, которые зачастую оказываются далекими от традиционных. Так, по словам самого предпринимателя, условием предоставления кредита компании «Тизол» стала передача 50% её акций в собственность структурам Губаева. Фактически, половина предприятия стала дополнительной «комиссией» за выдачу заемных средств.


Одновременно Илдар Губаев не скрывает, что использует свое участие в кредитном комитете для того, чтобы «заимствовать» чужие инвестиционные идеи. Проще говоря, воплощать в жизнь собственными силами те проекты, на которые у него просят денег потенциальные заемщики. Сам предприниматель в таком «дрейфе идей» не видит ничего предосудительного.


Понятно, что такая ситуация является обычной для многих «карманных» банков, однако традиционно подобные сведения стараются не афишировать.


Не меньший интерес вызвало и сообщение Губаева о его «двойном бизнесе» в Сочи. Там предприниматель «за копейки» приобрел у профсоюзов пансионат на берегу моря. Сейчас путевки в санаторий продаются государственным организациям. Но такого применения территории предпринимателю оказалось мало.


«В ущерб отдыхающим строю на территории таунхаусы. 30% этих домов уже продали», — сообщает предприниматель, не уточняя, что значит это самое «в ущерб отдыхающим». По прочтении текста может сложиться впечатление, что путевки сотрудникам госорганизаций по тендеру продаются буквально на действующую стройплощадку.


Без стеснения Илдар Губаев сообщает и о своих экономических просчетах. Так, по его словам, неудачной инвестицией оказалось приобретение производственной линии для уже упоминавшегося завода «Тизол». Смонтированная перед самым кризисом, она оказалась невостребованной и простаивает уже год.


Похожая ситуация сложилась и с торговым центром «Фан-Фан». Предприниматель строил его на продажу. Но из-за кризиса первоначальный проект реализовать не удалось. Сначала из него вышел один из партнеров — владелец сети «Кардинал» Рафаэль Шихов. (К слову, в интервью Илдар Губаев не постеснялся упомянуть об экономических трудностях Шихова. Стоит отметить, что жанр бизнес-интервью не подразумевает подобных откровений относительно экономического положения третьих лиц). Потом Илдару Губаеву не удалось найти покупателя на новый ТЦ. В результате сейчас ему приходится управлять «Фан-Фаном» самому.


Впрочем, к таким же неудачным активам можно отнести и целый ряд предприятий, принадлежавших структурам Губаева. По словам самого предпринимателя, «безнадежными» оказались Уралбурмаш, Карпинский электромашиностроительный завод, УралАТИ, завод по производству автозапчастей в Егорьевске, фабрика одежды в Екатеринбурге и ряд других. Как рассказывает сам Губаев, все эти проекты он не смог раскрутить сам.


Один из них — завод в Егорьевске — предприниматель просто закрыл. «Станки порезали на металлолом. Помещения полностью освободили, приватизировали землю. И продали все это столичной компании, которая профессионально занимается логистикой. Почти даром продали», — рассказывает Губаев, не уточняя дальнейшей судьбы рабочих градообразующего предприятия.


Другие предприятия предпринимателю удалось продать по завышенной стоимости.


Сейчас он не без гордости рассказывает о том, как ловко избавился от «негодных» активов, введя в убытки своих бывших партнеров. «Те, кто купил, сейчас, наверное, кусают локти. Ситуация такова, что поднять эти производства просто нереально. Да и смысла нет», — рассказывает Губаев.


Конечно, подобная практика выстраивания отношений с контрагентами является обычной для регионального бизнеса, но традиционно подобные сделки с заведомым введением контрагента в экономически безвыходное положение предприниматели стараются скрывать от широкой общественности.


Таким образом, на нескольких страницах журнала Илдар Губаев раскрыл целый ряд секретов своего бизнеса, многие из которых лежат за гранью того, что в современном бизнес-сообществе считается приемлемым или социально одобренным. Очевидно, что нерыночные методы выбора партнеров, «двойной бизнес» в Сочи, продажа заведомо бесперспективных бизнесов деловым партнерам — это не те вещи, которые традиционно используются для формирования позитивного имиджа предпринимателей.


В связи с этим у наблюдателей возникает закономерный вопрос: зачем Илдар Губаев прилюдно продемонстрировал «изнанку» собственных бизнес-проектов, признался в ошибках и действиях, лежащих за границами деловой этики?


Является ли это ошибкой в собственном позиционировании или же новой технологией, призванной продемонстрировать предельную откровенность предпринимателя? Или же целью интервью было создание образа предельно жесткого, бескомпромиссного и «эффективного» в любых ситуациях менеджера, не считающегося с общепринятыми принципами?