«Вечерний Екатеринбург» и Виктор Толстенко: «Адаптировались к кризисным проявлениям?»

Согласно опубликованным на этой неделе данным опроса, проведённого Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ) в 140 населённых пунктах в 42 областях, краях и республиках России, доля респондентов, по мнению которых в стране всё «хорошо» или как минимум «нормально», выросла с 31% в марте до 45% в мае с.г.


О том, что большинство россиян, похоже, адаптировались к кризисным проявлениям, говорит и тот факт, что, оценивая свою жизнь, ДВОЕ ИЗ КАЖДЫХ ТРЁХ наших сограждан (68%) склоняются к мнению, что «жить трудно, но ещё можно терпеть», и лишь 11% сообщают, что «терпеть такое бедственное положение уже невозможно». Заметим также, что только 6% респондентов считают ситуацию в стране «ужасной».


В принципе, понятно, когда люди, оценивающие своё материальное положение как «хорошее» и «очень хорошее», заявляют, что уже приспособились к кризисным проявлениям (таких в прослойке богатых 82%). Но только наличием у россиян загадочной души можно объяснить, что и среди откровенно бедных, чьё материальное положение иначе как «плохим» и даже «очень плохим» не назвать, 57% — те, кто уже «приспособился» к кризису или уверен, что приспособится в самом ближайшем будущем. А если брать все группы населения, не делая различий ни по достатку, ни по возрасту, ни по месту проживания, то выйдет, что ТРОЕ ИЗ КАЖДЫХ ЧЕТЫРЁХ россиян (74%) попросту свыклись с уровнем жизни, который сложился за шесть последних месяцев.


Хорошо это или плохо? С точки зрения социальной стабильности всплывшее из генетической памяти «не жили богато, нечего и привыкать» это можно считать и плюсом. Но с другой стороны, надо чётко понимать, что подобные настроения — мощная мина под послекризисный рост и рост вообще. Вместо того чтобы мобилизоваться на решение проблемы, мы с готовностью привыкаем с этой проблемой жить. Так сказать, на картошечке и воде.


Уже в 90-е годы экономисты с удивлением обнаружили, что в России почти не работают те экономические законы, которые работают во всем мире и, в частности, в бывших странах соцлагеря, где ситуация аналогична российской. Там рядовые граждане быстро откликнулись на появление новых возможностей — стали обучаться востребованным в новых условиях профессиям, пошли открывать предприятия малого бизнеса.


Россияне же тем временем предпочитали проклинать государство, которое «не заботится о гражданах». Малый бизнес? Тут ещё один залп проклятий в адрес чиновников — мол, как сложно открыть у нас свою фирму, какие ужасные налоги…


Конечно, и бюрократии, и налогов могло бы быть поменьше… Но ведь как-то справляются те, кто решился. Но их явное меньшинство. Большинству же, кажется, постели ковровую дорожку и сделай нулевые налоги — всё равно будут сиднем сидеть. Тот, кто хочет делать, ищет решения, кто не хочет — оправдания своему безделью.


Экономический бум начала 2000-х был в этом плане вредоносен — он оправдывал упования пассивного большинства на то, что можно «не дёргаться», а жить всё лучше и лучше. Чудеса бывают… но ненадолго. Общемировой пузырь лопнул, подтвердив совсем другую истину: чтобы хорошо жить, нужно не только много работать, но и проявлять инициативу.


Всё было бы в порядке, если бы мы никак не зависели друг от друга: кто хочет, жил бы хорошо, кто не хочет — сидел бы себе на картошке. Однако общество с астрономической разницей благосостояний не только несправедливо (с этим как раз можно поспорить) и нестабильно, но и невозможно. Персональное преуспевание возможно только в преуспевающем обществе, поскольку успех каждого опирается на успех других.


Увы, пока в России этой взаимосвязи не понимают. На словах все за «процветающую державу». На деле же считается просто-таки хорошим тоном не гнаться ни за должностями, ни за деньгами — сантехника или там плиточника не уговоришь поработать лишнего. В их семьях наверняка лишнему рублю применение бы нашлось, но черта с два, они «неподкупны».


Но кто ж тогда построит ту самую «хорошую жизнь», о которой у нас любят посудачить опять-таки лениво «Да, хорошо бы…»? Мол, не получается — ну и чёрт с ним, переживём. То есть не переживём: среди европейских стран в России самая малая продолжительность жизни, а на просторах экс-СССР меньше россиян живут лишь в нищем и климатически суровом Таджикистане. Ну и помрём — не беда…


Нет, не к месту наша «адаптивность». Наша передаваемая из поколения в поколение способность жить в землянках, абы как. Третье тысячелетие на дворе. Надо сказать самим себе, что в землянках мы жить категорически не хотим, не можем. И взяться за работу.