Андрей Беседин: Мы теряем умение оценить по-настоящему творческую работу

На вопросы ответил Андрей Беседин, фотограф-любитель, президент Уральской торгово-промышленной палаты.

— Вы фотограф-любитель с многолетним стажем. Как вы пришли в фотографию?

— У меня оба родителя фотографировали. Они были участниками любительского отделения Свердловской киностудии на Химмаше — «Химмашфильм». Был совершенно потрясающий руководитель фотостудии — военный хроникер Вайнер. Меня девать некуда было, родители брали меня с собой. Пока они занимались в студии, я был рядом. Потом и я начал, мне же интересно: красный фонарь, ванночки, пинцеты, сушка. Родители хорошо снимали — у нас дома есть фотографии, на которых Химмаш 60-х. Я взялся за фотоаппарат очень рано.

Ко дню рождения отца хочу сделать проект: есть серия фотографий, где отец стоит в разных локациях Химмаша того времени. Может быть, 1961-63 годы, как раз 60 лет назад. И я хочу пройтись с внуком, поставить внука на эти же места, потому что Беседин-Беседин, кадр-то за этим совершенно другой. Раньше — пустые улицы, деревянные тротуары, арки, кованые ворота, вид на пруд — сейчас там 24-этажные дома.

Переживаю, что ничего не успеваю. Глаз-то все равно фотографический, пройду мимо какого-нибудь барака и думаю: какой он старый, фактурный, дерево как играет, и проросла березка сквозь доски. Сейчас благо можно сфотографировать на телефон, но думаю, что надо с фотоаппаратом сходить. А пока собираюсь — там уже «высотка» стоит.

— Вы можете согласиться с мнением, что наиболее интересные творческие фотопроекты у тех, для кого фотография — хобби? Сужается рынок фотоуслуг, меняется отношение людей к фотографии. У любителей отношение к проектам другое: за ними не стоит коммерция, привлечение аудитории. Такие проекты наиболее интересны?

— Я искренне считаю так. Может, аналогия не самая удачная, но это как ремонт: можно очень качественно и технично сделать самому, для себя, а можно то же самое за деньги, но будет другая история. Когда ты не думаешь о коммерциализации, о привлечении аудитории, а хочешь просто взять и поделиться, получаются две совершенно разные плоскости, два разных подхода.

Слава богу, что есть профессионалы. Здорово, что есть профессиональные выставки, я на них учусь. Когда бываю в Москве, я стараюсь посетить фотовыставки, особенно когда там черно-белое фото. Хожу, смотрю, как скадрировано, как свет выбран, почему здесь черно-белый или хороший серый, учитывая, что фотограф обычно снимает в цвете. Я учусь, но мне нравятся больше те, кто от души.


Фотография предоставлена Андреем Бесединым

— На какую технику вы снимаете?

— Я эволюционировал как путешественник-корреспондент. Лет 15-20 назад Sony ушла в «цифру», сделала неплохую матрицу, но при этом поставила цейсовскую оптику в штат, я взял для пробы именно Sony. Мне, как путешественнику, все нравится: быстрота реакции, удобство выносных настроек. Меня в Sony все устраивает. За это время я ушел в сменные объективы.

На юбилей мне подарили Canon «пятерку», и сейчас я его диагностирую. Объектив хороший, аппарат принципиально другой по цене, уровень другой. Но пока я не могу сказать, что вижу большую разницу. Он мне нравится, поэтому снимаю с двух рук — как стрельба по-македонски.

— С точки зрения затрат времени — у вас нагрузка по работе, общественная занятость и плюсом фотография. Когда вы фотографируете, вы отдыхаете?

— Это отдых. Съедает времени, естественно, много, потому что с фотографиями нужно что-то делать. Не просто как попало снять и тут же разместить в Facebook или Instagram, но сделать некий мини-шедевр хотя бы для себя.

Что я делаю с фотографиями? У меня есть мои путешествия, более 80 стран за спиной. Есть возможность показать, как прекрасен этот мир, как он удивителен — я езжу по экзотическим странам. Практически замкнул — остался Глазго, небольшой кусочек — маршрут капитана Гранта, поэтому у меня там кого только нет: австралийцы, чилийская Патагония и так далее.

Очень важно показать, почему я встал, рот открыл и понял, что обязан это сфотографировать. Показать, почему я лезу на высоту 8 км вверх, чтобы сфотографировать красивую долину. Я делюсь своими личными переживаниями и впечатлениями в первую очередь.

Соответственно, требуется время. Особенно когда ты не в студии, когда все выставил, сделал несколько пробников, все отстроил, а когда идешь и снимаешь как есть. Если там контровой свет и прочее. С фотографиями нужно чуть-чуть поработать. Пока ты дорабатываешь до того вида, например, убирая муар, кадрируя, вытягивая исходные краски, которые поразили именно тебя, — все это время. И если ты это делаешь, то должен понимать для чего.

Я делаю это для того, чтобы со мной видели красоту мои друзья, семья, коллеги. Потом — выставки, социальные сети. Социальные сети, надо сказать, способствуют продвижению, хотя там и вирусная история есть, потому что некачественные фотографии становятся массовым. Зато если человек на фоне бестолковых, нескадрированных снимков, «селфи» сделал что-то приличное, что бы фотограф ни снял — если он подумал — на него сразу обращают внимание люди со вкусом.

Фотография — хобби, отдых, я душой отдыхаю. Я стараюсь держать форму, выдаю в итоге качественный продукт. Кроме того, я «довожу» фотографии и не стесняюсь об этом говорить. Но я не перебарщиваю с фильтрами, но собственные ошибки убираю. На одном из первых фотосайтов лет 15-20 назад кто-то из наших великих российских фотографов нового поколения отвечал на вопрос, почему у него что ни фотография, то шедевр. Он написал в чате: «Вы просто не видите моих неудач». Поэтому я стараюсь показать мир без собственных ошибок. Это время, но я нарабатываю опыт: владею многими пакетами, «примочками», плагинами, разными фильтрами.


Фотография предоставлена Андреем Бесединым

— Фотограф — творческий человек. Любому творческому человеку нужно, я думаю, и признание аудитории, публики, и эпатаж, критические замечания. Как вы относитесь к отклику аудитории?

— Я к этому нормально отношусь, без болезненности. Я состоявшийся человек и не стесняюсь об этом говорить. Я, наверное, отличаюсь от среднестатистического кухонного ворчуна, который ничего не добился. Я уже и самореализовался, и мне, как любому творческому человеку, признание нужно, но нет такого, чтобы я не мог пережить отсутствия кучи аплодисментов по моим фотографиям.

Может быть, это оттого, что они уже нравятся априори: есть группа, где постоянно ждут моих возвращений из путешествий, просят не тянуть и выложить хотя бы вчерне. Но я отвечаю: сначала выберу, допустим, из нескольких тысяч фотографий 50, но таких, чтобы дух захватывало, чтобы люди погрузились.

Конечно, признание подогревает, люди интересуются, куда я поеду в следующий раз, уже ждут, что я им покажу. Это мотивация для творческого человека — да и для любого. Женщине нужно, чтобы ей восхищались, — творческому человеку тоже в какой-то степени нужно.

— Фотография — очень индивидуальный вид спорта, но, с другой стороны, подразумевает некий круг общения. Следите ли вы за тем, что происходит в фотожизни города?

— Конечно. Есть высшая лига — профессионалы, я слежу за их работами, они мне нравятся. Бывает, что я даже что-нибудь себе скидываю, смотрю в интернете, делаю «скрин» экрана и потом в дороге смакую. Такое есть, но чтоб я с этими людьми сходился, переписывался — нет. Мы все-таки в разных мирах живем. Для них это жизнь, их заработок, у них совершенно другое к фотографии отношение. У меня все в порядке с самооценкой, но в этом плане я человек достаточно скромный и прекрасно понимаю, что даже не в состоянии с ними поддержать беседу, хотя я много читаю.

Вот сейчас я переплетаю, например, свою уникальную коллекцию: я учился в свое время по журналам «Советское фото». Причем там были прямо школы внутри: почему лучше снять прыгуна с трамплина снизу, что такое золотое сечение и так далее. И я снова много и с удовольствием читаю — в том числе, например, про экспонирование, хотя многое уже и не нужно, и мы уже забыли, что такое экспонометр. У меня на юбилее была фотовыставка, и оказалось, что многие не знают, что такое экспонометр, красный фонарь, и какое отношение они имеют к фотографии.

Я не совсем новичок, не дилетант, но с профи мне говорить сложно. Но у меня есть круг людей, с которыми я с большим удовольствием говорю о фотографии — они из моей среды. Например, генеральный консул Венгрии Шандор Фабиан: мы можем с ним сидеть, обедать и полчаса говорить о том, в какую погоду и какое время суток мы можем сфотографировать, какие условия должны совместиться, где мы должны стоять, в какое время, чтобы в зеркалах «Хаятта» отразились в полной мере красиво купола Храма-на-Крови. Или Дмитрий Антонов из департамента по труду и занятости. Поэтому я общаюсь в этой среде, но это не постоянная тусовка.

С Шандором Фабианом мы традиционно как встречаемся — разговариваем и «сползаем» на фотографии, причем на разные темы — и про плагины, и про фильтры. Мы сейчас фильм готовим. Он снимает усиленно Екатеринбург — он его любит. Он дипломат в третьем поколении: его отец, его брат — каждый Фабиан был в составе Генконсульства. У него очень красивые снимки, а у меня есть снимки Будапешта. И мы делаем такой совместный проект: Венгрия глазами уральца, а Урал глазами венгра.


Фотография предоставлена Андреем Бесединым

— Вопрос, который не могу не задать: вы начинали в далекие советские времена. Каково ваше отношение к пленочной фотографии с учетом современных реальностей?

— Вопрос очень интересный. Могу сказать, что я часто слышу эти споры и некую твердую позицию профессиональных фотографов, что те, кто уходит на «цифру», вообще не понимают, для чего создана фотография, не видят разницы. Это примерно такой же диалог, как ведут те, кто слушает «винил» и говорит, что mp3, лазерный и любой другой формат отсекает качественный звук. Мне кажется, я слышу разницу, но не так, чтобы сказать, что это две разные вселенные. То же самое с «пленками». Я вижу хороший уровень не только на экране — экран как раз дает много потерь, но хороший уровень полиграфии цифровой, снятой в «цифре». И когда мне говорят: «Разве ты не видишь — это же с «пленки», я вижу, что фотография классная. Она очень глубокая, но я не могу сказать, что с переходом на «цифру» мы потеряли качество, как говорят многие профессиональные фотографы, особенно портретисты-студийщики. Хотя у меня вкус есть, зрение, я разбираюсь в цветах, в глубине цвета, глубине резкости, композиции кадра.

Но знаю точно и могу сказать, что «цифра» меня избавила от многих, в том числе жутких, потерь, трагедий. Например, когда в пути какому-нибудь таможеннику нужно обязательно заглянуть в кассету. Бывало, что просто «заваливали» в фотолабораториях и извинялись. У меня так произошло с моими свадебными фотографиями: я остался без них, потому что была испорчена цветная слайдовая пленка, в 80-е годы. Цифровая фотография как гарантия.

Во-вторых — ты снял и сразу увидел. Я считаю, это спасение, особенно для любителей. Даже для любителей моего уровня — высокой планки, может быть, даже верхней: немного поучиться, потратить время и можно уходить в начинающие профессионалы. Это огромное удобство. Мы помним: выставляешь свет, используешь экспонометр, но ты результат увидишь, только когда отщелкаешь эти 36 кадров, их проявишь, если у тебя все нормально получилось. Но там множество всяких вещей: если ты делаешь это сам, результат зависит от качества химии. То же самое в студиях: как они к работе отнеслись, первая это проявка или в уже много раз использованном растворе. А ты потом плачешь, что цвета такие блеклые, хотя друг снимал на такой же фотоаппарат Zenit, с одной и той же точки и на такую же пленку, но у него все нормально. Но он в Кировском районе делал проявку, а я, например, на ВИЗе. К тому же в «цифре» есть возможность быстро посмотреть, сместиться, что-то исправить, перенастроиться.


Фотография предоставлена Андреем Бесединым

— Мы видим, как меняется медиасреда. Наше время — видео TikTok. Instagram, в котором начиналось все с фото, теперь во многом stories-динамика, видео. Все мейджоры-фотопроизводители делают фотоаппараты-видеокамеры, причем высококлассные. Экономика времени подразумевает, что человека надо захватить и удерживать как можно дольше. Короткие видео конкурируют, а то и вытесняют фотографии из медийного пространства. Фотография не погибнет, но сам формат потребления подразумевает динамическую картинку, и людям уже сложно понимать историю, которую автор рассказывает в одном кадре. Так ли это?

— Беда на самом деле. Но это объективная реальность, и относиться к ней можно, только принимая, что это есть. Я отношусь, и мне нравятся, и я уважаю больше людей интеллектуальных и со вкусом (пусть не обидится никто). Ситуация как с юмором. Мне ближе аудитория Жванецкого, чем та, которая хохочет над какой-нибудь низкопробной шуткой-гэгом «ниже пояса».

Поэтому я исхожу из того, что грустно на самом деле: мы потихоньку теряем умение оценить по-настоящему творческую работу. Даже по «лайкам» я вижу — как лакмусовая бумажка — а что, собственно, большая, разбросанная, разноуровневая, пестрая аудитория оценила.

Зачастую кучу «лайков» собирает «селфи», неудачное со всех сторон. Человек даже не видит, что сзади его черепушку «разрезает» косяк. А тот, кто снимает, на это не смотрит, потому что ей важно в «селфи» показать губы или все, что вложила она или ее мужчина в это, а «лайков» собирает множество, особенно еще и с глупой подписью. Рядом прошедший кадр глубоко мне нравящегося, например, Димы Чусовитина — он скорее тоже любитель, хотя он этим зарабатывает, — когда он в черно-белом снял очередной шедевр: переехал в Салехард и снял там ребенка в пурге, утром идущего в школу, и качающийся фонарь, собирает 20-30 рукоплесканий.

Девица, которая сфотографировала себя за очередным завтраком с пирожным, набирает тысячи. В таком мы живем мире. И stories-видео я вижу, но внутренне не принимаю. Могу оценить, чего она добилась, и могу даже сказать, что она молодец. У меня есть очень уважаемые авторы: она расстегнула две пуговицы, у нее грудь, коленки, но она будет говорить о семинаре по ценным бумагам. Он по смыслу вообще не стыкуется с тем, что она показала. Но она добилась своего результата. Маркетинг.

Но я исхожу из следующего. Судя по тому, что появляется, это как руда, руда, руда, а потом раз — и какой-нибудь самородок. И появляется снимок. И что мне нравится, что я ценю — неожиданно «выстреливает» человек, который не является фотографом. Я заинтересовываюсь, захожу на его страничку, но вижу какие-то пробы, пробы. Но человек старался, искал и выдал.

Есть человек, которого я глубоко уважаю, и я ее не знал — Татьяна Тугаренко. Она фотограф-любитель. Но так, как она снимает птиц, может, в России снимают человека два-три. Я в состоянии оценить, сколько ей нужно потратить времени, чтобы залечь, засесть, не дышать…


Фотография предоставлена Андреем Бесединым

— Сколько примерно времени в день вы тратите на просмотр своей фотоленты в Instagram?

— Могу только сказать, что на работе — нет, в личное время — нет. У меня все забито: внук и так далее. Если у меня есть время, мне лучше со своими фотографиями порядок навести, потому что стараюсь делать фотокниги по путешествиям. Я смотрю ленту, как правило, только в дороге или на совершенно скучных мероприятиях, где я протокольно должен быть. Могу себе позволить, если не сижу в президиуме и мне скучно слышать, что там говорят с очередной трибуны.

Но ведь подсаживаешься. Бывает, что мне что-то испортит настроение: очередной сезонный больной, ненормальный что-нибудь напишет, а ему еще пытаешься что-то объяснить. И хоть беру за правило, могу дня два не смотреть, а потом опять рука тянется.

— Canon R5, который вам подарили на юбилей, идеологически камера, предназначенная для того, чтобы фотографы переходили на видео. Она прямо сделана и задумана так. Вы теперь будете видеографом?

— Буду. И даже объясню почему. Я к фотоаппарату пришел через кино. Даже не через видео: я в свое время фотографировал сразу, но меня захватило именно movie, движение. Я видел, как рождаются эти фильмы, я сидел в монтажной во Дворце культуры «Химмаш». Это совершенно разные вещи. Я был киношником. Когда появились первые видеокамеры, у меня была возможность купить. Аркадий Чернецкий — директор «Химмаша» в те времена — дал молодым на заводе зарабатывать, а потом привезли японскую технику. У меня была у одного из первых видеокамера, в которую мы вложили все деньги. Я купил, и было именно видео. Фото для меня шло периодически, а вот видео — супер.

В какой-то момент я старался делать то и другое, потому что аудитории разные, жанры разные, и понял, что у меня в путешествиях начинают «конфликтовать полушария». Ты понимаешь, что дельфин или касатка выскочат один раз, ты можешь ее снять или на фотоаппарат, или на видео. А так как я пытался делать и то, и то, то не слушал ни гидов, ни переводчиков — мне все жена рассказывала. А я еще уставал работать в двух совершенно разных ментальностях.

В какой-то момент пришлось выбирать. С точки зрения дальнейшей обработки нравился монтаж фильма, нравилось накладывать звук, титры, потом там же все как у Тарантино: можно порезать, перемешать и сделать вообще другое. И в какой-то момент я понял, что все, пропадаю. Ты сделаешь все на среднем уровне. Если качественно, нужно выбирать что-то. Я выбирал-выбирал и в конечном счете выбрал фото. Выбрал только потому, что я из фото могу сделать в том числе движущиеся картинки, когда появились такие продукты, как ProShow Producer, когда ты можешь залезть внутрь, ты можешь из угла в угол, панорамирование внутреннее — ты можешь отъехать, наехать. То есть такое псевдовидео, и я как-то смирился.


Фотография предоставлена Андреем Бесединым

— В городе есть тайная ложа фотолюбителей…

— На самом деле, согласитесь, как я сказал, останется некая художественная, умеющая ценить аудитория, потому что есть такие люди. Кто-то, может быть, к картинам охладел, ему нравится граффити — например, разрисованное свежевыкрашенное здание. Но всегда останется тот, кто придет в картинную галерею и будет часами сидеть и смотреть на картину, которую знает наизусть, но каждый раз будет. Поэтому и мы останемся всегда — те, кто будет в своем кругу говорить: «Посмотри, что он сделал! Он сходил опять в Исторический сквер: как он с этой точки умудрился — мы ведь ходили сотни раз — как он дождался такого освещения этих облаков?». Будут всегда такие. Их, к сожалению, меньше.

А может быть, и нет. Потому что, например, у меня дети, младшая дочь умеет фотографировать, она смотрит журнал, и я говорю ей: «Посмотри, как он это сделал, почему он это сделал? Зачем он «завалил горизонт», хотя есть правило не заваливать? Но это такой вот подход». У меня внук, ему неполных шесть, он берет телефон, фотографирует и выставляет кадр, говорит: «Подожди, там сзади какие-то грабли, давай шагнем в сторону». Что-то ведь понимает.

Эта группа останется всегда. Хотя это как во всем, как в кино. Есть те, кто будет смотреть «Дом-2», считать, что это шедевр телевизионного искусства, и не смотреть какую-нибудь умную передачу.


Фотография предоставлена Андреем Бесединым

— У каждого человека есть мечта. Мне кажется, если человек занимается фотографией, у него есть фотографическая мечта, что (или кого) он хотел сфотографировать, чтобы сказать: «Да, этот отрезок жизни я прожил не зря». Ваша мечта?

— Я знаю, у меня есть мечта. Я ее пытался реализовать зимой, как раз в день своего юбилея. Я хотел снять каменные изваяния острова Пасхи, мне нравилось, я понимал, как буду ждать пасмурной погоды, чтобы они так снизу. Еще я мечтал снять аборигенов Австралии, Новой Зеландии.

Но главная мечта у меня — может, она не суперглобальная — я хочу проплыть спокойно от мыса Доброй Надежды до Антарктиды и не торопясь отснять китов и касаток среди айсбергов. Эти знаменитые киты, падающие на спину, и касатки с торчащими хвостами. Вот если я это сфотографирую и сделаю достойно, я буду считать, что могу уже снимать и бабочек, и цветочки.

Беседовал Евгений Потапов