Евгений Литвинов: Фотограф должен творить в момент, когда он зарабатывает деньги

На вопросы ИАА «УралБизнесКонсалтинг» ответил фотограф Евгений Литвинов.

— Евгений, на ваш взгляд, у фотографии, какой мы ее знаем сейчас, есть будущее?

— Я уверен, что есть. Пророчества о смерти того или иного вида искусства — это вечная тема. Когда-то с появлением фотографии предрекали смерть живописи. Сейчас из-за видео, из-за нью-медиа говорят, что фотография может быть вытеснена чем-то интерактивным.

Но я считаю, что расцвет современной живописи произошел с изобретением оптики и фотографии как таковой. И появление новых технологий только подстегнет развитие фотоискусства.

Ведь фотография как статическое изображение — это определенная база, а динамическое изображение — только следствие. И учиться работать с изображением надо начинать именно с базы. Именно так и делают кинематографисты: на операторском факультете первые годы фактически учат фотографии.

— Но появление фотографии очень сильно сказалось на живописи. Фактически она убила такой жанр, как портрет.

— Да, фотография стала причиной кризиса в живописи. И реакцией на ее появление стала революция в изобразительном искусстве, появление новых жанров, манер письма, стилей и направлений. Появилась новая живопись. Думаю, то же ожидает и фотографию.

— У нас есть фотография как искусство?

— Фотография как произведение искусства должна быть представлена в среде, должна ходить путями искусства, жить в мире искусства. Мы в Екатеринбурге не имеем, в принципе, такой фотографии и такой среды. У нас нет ни одного куратора — человека, который обладал бы знаниями истории фотографии, пониманием актуальности того, что в искусстве происходит сейчас, связями и собственной качественно артикулированной позицией в мире современной фотографии. Здесь этого нет. Здесь не с кем про это поговорить.

— Сегодня портрет — это прежде всего фотопортрет. А что заставляет людей заказывать портретную съемку? Какова мотивация ваших клиентов?

— Все люди разные, мотивации их тоже сильно различаются. Но в целом можно выделить две большие категории — «портрет для других» и «портрет для себя».

Когда клиент обращается к нам в первый раз, мы всегда спрашиваем: «Что мы делаем? Для чего эти фотографии?» И человек говорит: «Они мне нужны для сайта знакомств» или «Для портфолио». Я спрашиваю: «Зачем портфолио?» Он отвечает: «Для себя хочется сделать картинки хорошие, несколько образов». Я переубеждаю: «Нет, это портрет. Портфолио делается для начальника, для модельного агентства, для кино — одним словом, для продажи себя. Если же фотографии делаются для себя, это не портфолио, а портрет».

Для многих сам процесс фотографирования, создания «картинок про себя и для себя» — это настоящее приключение. Очень часто фотосессия становится моментом изменения, когда человеку нужно понять что-то важное о самом себе, взглянуть на себя со стороны. Для кого-то это банально память о текущем моменте.

Совсем иная тема — семейные портреты. Тогда это совместное приключение, некий опыт, пережитый с детьми. А очень многим сегодня этого не хватает. Во-вторых, это отличная память. В-третьих, это очень полезно потом детям. Подростки, у которых есть фотографии с детства, лучше переносят трудности взросления.

— Евгений, наши фотографы практически не показывают плоды своего труда. Выставки, презентации — их практически нет. Почему?

— Во-первых, это дорого. Во-вторых, эти затраты непродуктивны: они просто не окупают себя. Вкладывать массу средств для того, чтобы потешить свое самолюбие, на мой взгляд, просто непрофессионально. Я считаю, что у профессионального фотографа не должно быть разделения на «творчество для денег» и «творчество для себя». Фотограф должен творить в момент, когда он зарабатывает деньги.

Более того, я считаю, что выставка сейчас очень неправильный способ показывать фотографии. Он очень нужный, но очень неправильный. К тому же в этом городе нет нормальной площадки. В случайных местах, ресторанах и кафе, фотография не читается. Я бы в таком месте свою не повесил.

Если же говорить лично обо мне, то я нахожусь в уникальной ситуации. Я специализируюсь на тревел-портрете. Это достаточно личные снимки, и большинство моих клиентов просто не готовы к тому, что эта часть их жизни будут демонстрироваться публично. Я представляю, как человека передернет, если я попрошу его с личной съемки картинку обезличить: «Давай будешь не ты, а просто человек. Давай мы ее выставим в выставочном центре для продажи». Получается, что часто мне просто нечего выставлять.

— Как же в этом случае находятся заказчики?

— Это проблема, с которой я работаю последние три года. Я перепробовал разные способы: встречи, Интернет, журналы, даже телевидение, участие в семинарах и конференциях, работа с туристическими компаниями, наружная реклама и раздаточный материал. Все эти варианты не работают.

Единственный действенный способ, который мне удалось найти, — это, как ни странно, слухи, пресловутое сарафанное радио. Мои клиенты советуют меня своим друзьям и знакомым. Когда я отдаю человеку диск или фотокнигу, я знаю, что их посмотрят в лучшем случае 50 человек. Зато 30 из них — моя прямая аудитория. Это люди, которые смотрят на идею тревел-портрета не как на запредельную экзотику, а как на идею, вполне воплотимую в реальность.

— Что из себя представляет тревел-портрет?

— Собственно, название полностью объясняет специфику явления. Это портрет человека в путешествии, в некоторых экзотических для него условиях — в другой местности, в другой стране.

Основа тревел-фотографии, как я ее понимаю, — это человек, герой. Мне просто неинтересно снимать, если такого героя нет. Чтобы получилась хорошая сессия, я просто проживаю с людьми время. Такие портреты могут быть придуманные, могут быть абсолютно реальные. Это абсолютно живая картинка человека «здесь и сейчас». При этом мне неинтересен «японский синдром» — снимать все, что есть вокруг. Мне интересно прожить ситуацию, которую я снимаю.

— С чего начинается такая фотография?

— С общей идеи и долгого обсуждения. С клиентом мы всегда подробно разговариваем про сам портрет, про съемку, его видение ситуации. Когда проговариваешь эту ситуацию, детали сессии, человек сам начинает понимать, чего именно он хочет. Вы вместе придумываете, что вы будете снимать, о чем, кто в кадре, — рождается портрет.

При этом в реальности эта идея может быть воплощена только через три месяца или даже полгода — когда человек соберется в запланированное путешествие. Во время ожидания приходится встречаться, иногда — ночью после командировок, и обсуждать, обсуждать и обсуждать. Потому что за такие сроки идея банально выдыхается, и есть огромные риски, что и я, и герой приедем на съемку пустыми. А тогда не случится той магии, которая порождает настоящий снимок. Вместо этого уставший человек будет просто отдыхать. Те два дня, которые он может потратить на то, чтобы сделать уникальную фотографию, он может решить поспать или провести день дома с детьми. И я понимаю этих людей — я бы то же самое сделал на их месте, если бы до этого много месяцев, а то и лет непрерывно горел на работе.

Впрочем, обычно отдых, наоборот, способствует съемке, порождает особое настроение. Человек выпадает из бешеного круговорота деловой жизни. У него уже нет ситуации, когда он полностью пустой, вымотанный и надо только доползти до кровати, упасть и уснуть. И это огромный плюс. Более того, отпуск — одно из лучших мест для того, чтобы пообщаться с детьми, потому что в повседневности никто этого не успевает — мысли о работе, телефон включен. А все это позволяет человеку расслабиться, а мне — сделать хороший снимок.

— И вы едете в путешествие вместе с заказчиком?

— Да, но только на те несколько дней, которые необходимы для фотосъемки. При этом цена моей работы не меняется: за съемку в Австралии я возьму ровно столько же, сколько и за снимки в Екатеринбурге. Но заказчик берет на себя какую-то часть расходов по перелету и размещению. Я стараюсь эти расходы минимизировать, объединять несколько поездок. Хотя есть клиенты, которым это не важно.

— Какой конечный продукт получают ваши заказчики?

— Как правило, итог всей этой съемки — это фотокнига. Конечно, на первоначальной стадии клиент получает диск с обработанными фотографиями. Но конечный продукт — это всегда именно книжка. Иногда она делается по результатам одной поездки, иногда — нескольких.

Книги я печатаю в Америке, во всяком случае, последние два года. Попытался здесь — не пошло. Главная проблема — мне не могут гарантировать результат. Я попытался разговаривать здесь с людьми, чтобы выстраивать взаимовыгодное взаимодействие, но результата пока не вижу.

Ретушь я делаю в Москве, потому что в Екатеринбурге дольше, дороже, хуже. Впрочем, требуется она нечасто: скажем, из 200 фотографий в книге ретуширую я от силы 15. Ведь в том, что я делаю, главное — эмоция, а не гламурная картинка.

— Существуют ли риски, связанные с необходимостью пересекать границы, снимать далеко от дома?

— У меня всегда открыта шенгенская виза. Ее делают заранее на достаточно большой срок. Перед путешествиями в другие страны с визовым режимом, как правило, всегда есть несколько месяцев на подготовку, в том числе и на решение вопроса с пересечением границ. Что касается техники, то у меня всегда с собой есть запасной фотоаппарат.

К счастью, пока он ни разу не пригодился, фотокамеры я не терял и не разбивал. Был случай, что часть оптики утопил во время поездки в Таиланд, но камера выдерживает попадание в воду спокойно. Но просто бывает, что забыл нацепить фильтр — и нету объектива. Можно бояться риска, но для меня нет разницы — готовиться к съемкам в Екатеринбурге или за тридевять земель отсюда; риск есть везде. Самое главное — это договориться с героем.

— Сколько дней надо потратить на одного клиента, чтобы сделать для него хороший продукт?

— Как показывает опыт, на это необходимо два дня. Такой срок берется в том числе и из-за рисков с погодой. Кроме того, он позволяет минимизировать стресс от съемки.

— Как проходят сами съемки?

— Скажу честно: бывает по-разному. Так, в последнее время большая часть снимков — детские. Но для того, чтобы нормально сфотографировать ребенка, с ним надо жить. Его нельзя заставлять что-то делать. Это очень сложно.

Я, честно говоря, думал, что будет больше женщин. Часто бывают свадьбы. Но общую тенденцию выделить сложно. Очень разные бывают заказы.

— Где самые красивые свадьбы?

— В этом сезоне, например, был заказ на 2 съемки в Европе и 15 свадеб в Таиланде. В Европе классно, красиво, душевно, потому что она очень близка нашему пониманию того, как должно быть красиво. У нас одна культура, мы смотрим одни и те же фильмы. Тем, кому нужно красиво, ярко, дорого, богато, не надо думать — надо делать свадьбу там.

Лучшая свадьба, которую я снимал в Екатеринбурге, была такая: заехали быстро в ЗАГС, поехали кататься, за это время молодожены куда-то в сторону уехали, всех остальных привезли в ресторан. Там опустился экран, с которого молодожены объявили гостям, что сами они сейчас летят в медовый месяц, весь ресторан куплен до завтра, подарки оставить там-то, всем спасибо, что приехали.

— Есть ли какая-то специфика в работе тревел-фотографа? Нужна ли для нее особая подготовка?

— Когда вокруг тебя все новое, внимание рассеивается. Самая большая проблема в путешествии заключается в том, что количество новой визуальной информации очень быстро отключает мозг. Ты не можешь сосредоточиться на картинке и выявить здесь то, что тебе надо делать. Для того чтобы делать хорошие снимки, надо перестать быть туристом самому. На это уходит некоторое время.

Во-вторых, необходима практика. Нужно быть в принципе готовым к тому, что ты не будешь обращать внимание на то, что происходит вокруг, — более того, будешь даже создавать то, что будет происходить вокруг, для твоего клиента. Лучшие портреты все равно придуманы тобой. Ты опираешься на человека, придумываешь ситуацию, инсценируешь и создаешь снимок.

— Каков уровень клиента, который готов этим пользоваться?

— Бюджет съемки начинается от 50 тысяч рублей. И это решаемый вопрос. Самые большие проблемы не в деньгах, а только в доверии к тому, что будет происходить, кто будет снимать, и к результату — вот три вещи, которым нужно доверять.

— Для вас фотография — это бизнес?

— Я ушел из бизнеса в фотографы. Я сделал быстро карьеру в торговле, сразу после университета, подзаработал и ушел с очень хороших денег на ноль. Я осваивал фотографию. Работал репортером с пятью командировками в неделю три года, потому что мне интересно так жить. Меня все хотят заставить здесь делать бизнес, тратить свою жизнь на все что угодно, только не на то, на что я хочу ее потратить. И я очень часто на это попадался, очень много раз. Но за последние годы я понял, что в моей жизни все происходит строго наоборот: как только я начинаю заниматься тем, чем хочу, у меня все выравнивается, исчезают проблемы с зарабатыванием денег, со здоровьем, с клиентами.

— Для вас фотография — это не работа, а жизнь?

— Да, это жизнь. Нельзя фотографией иначе заниматься.