Шесть миллиардов, где они не нужны

Создаваемый в России фонд содействия интернет-стартапам с уставным капиталом шесть млрд руб. может негативно сказаться на развитии IT-отрасли в целом. К таким парадоксальным выводам приходят эксперты, анализирующие будущее индустрии. По их мнению, приход на рынок высокотехнологичных стартапов государственной суперкорпорации может иметь далеко идущие последствия, большинство которых может оказаться губительными для молодых проектов.

Напомним, о возникновении фонда содействия интернет-стартапам Агентства стратегических инициатив стало известно в пятницу на встрече президента Владимира Путина с членами наблюдательного совета АСИ. На совещании глава фонда Кирилл Варламов сообщил, что проекту необходимо финансирование в размере шести млрд руб. на три года. Не исключено, что уже в ближайшее время эта сумма фонду будет выделена.

Между тем, эксперты в области IT и финансовых проектов говорят о том, что такой супер-фонд России не нужен, и деятельность его может оказать на быстрорастущий рынок высокотехнологичных стартапов не позитивное, а сугубо негативное влияние.

Так, первым с критикой идеи фонда выступил глава ОАО «Сбербанк» Герман Греф. По его мнению, сумма инвестиций чрезмерна, и в России просто нет достаточного числа проектов, которые могли бы получить эти деньги.

Идею фонда раскритиковал управляющий партнер венчурной компании «Прожектор Венчурз» Леонид Волков. По его мнению, весь венчурный высокотехнологичный рынок в России сейчас не сможет поглотить 6 млрд руб. Распределение такой суммы, даже с учетом «откатов» и разного рода коррупционных схем будет означать, что деньги получат вообще все сколько-нибудь значимые проекты, реализуемые в России. Следствием этого станет снижение качества проектов, требований к их проработке. При этом венчурный бизнес будет вынужден либо сотрудничать с этим государственным фондом и готовить проекты для него, либо реализовываться на Западе.

«Те венчурные фонды, которые сейчас работают в этой очень молодой отрасли, столкнутся с нерыночной конкуренцией со стороны государственного гиганта, который в своей деятельности не руководствуется целями достижения прибыли», — считает Леонид Волков.

Технический директор компании Knoema Владимир Бугай в целом согласен с позицией Леонида Волкова и отмечает неясность целей и задач, поставленных перед фондом.

«Боюсь, что отрасли такое количество денег будет просто негде «переварить» и позитивного влияния здесь не будет. Финансирование однозначно избыточно, надо начинать с более мелких и простых вещей. К тому же непонятно, какие цели и задачи будут стоять перед фондом, особенно в части возврата инвестиций. Зная, как тратились государственные деньги на различные проекты в прошлом, к идее фонда я отношусь все же скептически», — сказал эксперт.

Противоположного мнения придерживается IT-продюсер Евгений Шароварин. По его мнению, создание подобного проекта позитивно скажется на развитии рынка.

«Не все стартапы поддерживаются частными инвесторами, а специализированных и квалифицированных IT-фондов не так много. И венчурное финансирование — это всегда риск. Нежизнеспособные проекты обязательно будут профинансированы, но весь вопрос в статистике. Если будет хороший экспертный совет, а в стартапы будут направлены хорошие эдвайзеры, которые правильно будут вести проект, то технический перевес будет в пользу фонда. Я сам инвестор, и тоже вкладывал в проекты, которые пришлось потом выкинуть на помойку. В фонде очень важно два навыка: постараться «попасть», а если видишь, что не попал, то надо вовремя «соскочить». Но что-нибудь все же будет неправильно инвестировано — это особенности венчурного бизнеса», — сказал IT-продюсер.

Пока же сказать точно можно одно: если фонд все же будет создан в текущем виде, то IT-отрасль, которая сейчас во многом стоит особняком, ждут существенные изменения. Во-первых, вместе с государственными деньгами стартаперов наверняка будет ждать и давление со стороны базисного инвестора — то есть сам бизнес станет в значительной мере огосударствленным. Как правило, привлечение средств венчурных фондов сопряжено с передачей им части доли в бизнесе будущего стартапа. Эксперты уже говорят о том, что создание «суперфонда» уже можно рассматривать как «ползучую национализацию» одного из самых быстро развивающихся и успешных на мировых рынках сегмента отечественного высокотехнологического бизнеса, фактически — массовую «скупку» части креативного класса государственной корпорацией.

Второй проблемой, которая может поразить отрасль, станет снижение качества стартапов, получающих финансирование. Сейчас крупные венчурные фонды инвестируют средства, ориентируясь на предполагаемую будущую финансовую эффективность проектов, то есть на те прибыли, которые они смогут принести в будущем. Очевидно, что государственный фонд будет исходить из других принципов, хотя бы потому, что потенциально экономически эффективных проектов, способных освоить 6 млрд руб., в России просто нет. Можно предположить, что средства будут раздаваться значительному числу стартапов с весьма сомнительными перспективами окупаемости, а также различного рода «социальным проектам», у которых окупаемость даже не предполагается. Уже сейчас создатели подобных «социальных стартапов» начинают говорить о том, что государственный фонд — единственный способ «вдохнуть жизнь» в их «общественно полезные», но заведомо убыточные детища.

«Стартапы будут брать легкие государственные деньги, которые будут раздаваться практически не глядя, без экспертизы и анализа, не получая с этими деньгами никакого опыта, менторства, необходимой опеки, проедать деньги и умирать», — предполагает Леонид Волков.

Результатом подобного рода инвестирования может стать возникновение новой группы рисков, которые не учитываются многими стартапами, готовящимися сегодня принять участие в разделе государственного инвестиционного пирога. Риски эти связаны с возможными последствиями получения бюджетных средств и причина их возникновения лежит в разнице «принципов игры» венчурного бизнеса и бюджетных трат.

Венчурный бизнес изначально считается высокорисковым, инвесторы в нем заранее готовы к тому, что стартап может «не выстрелить» и все вложенные в него деньги будут списаны в потери. Более того, нормальной считается ситуация, при которой успеха добивается лишь один стартап из ста.

С точки зрения бюджетной политики и логики органов, отвечающих за сохранность бюджетных средств, к числу которых традиционно относятся Счетная палата, Следственный комитет и прокуратура, вложение государственных инвестиций в «невыстреливший» проект есть не более чем растрата казенного имущества, нецелевое использование средств и соответствующая статья уголовного кодекса.

Нельзя исключать ситуацию, когда через пару лет в результате смены руководства в фонде или в из-за очередного напряжения отношений между властными структурами к участникам инвестиционных проектов и иииноваторам придут представители этих самых контролирующих структур с неприятными вопросами о способах распределения и утилизации полученных от государства средств. Как в случае провала проекта фонд и стартаперы будут объяснять Счетной палате, СК и прокуратуре, что средства потрачены хотя и целевым образом, но безвозвратно, и никакой пользы и прибыли государству при этом не принесли, неизвестно и непонятно.

Учитывая, что современные стартаперы ориентированы на достижения конкретных результатов в своей сфере и достаточно неаккуратно относятся ко многим юридическим и финансовым процессам, не владея в совершенстве методиками «страхования рисков» с помощью соответствующих техник оперирования с законодательством и документооборотом, принятым в среде компаний, традиционно работающих с государственными деньгами, для них такие проверки могут закончиться вполне реальными проблемами, в том числе и уголовного характера.

Нельзя, впрочем, исключать вероятность, что концепция фонда будет доработана, и он принесет сфере стартапов значительную пользу. Однако сейчас очевидно, что предлагаемая модель может принести отрасли вполне реальные и ощутимые проблемы.