Михаил Ходорковский: Ближайшие годы для России будут потеряны

Бывший глава нефтяной компании «ЮКОС» Михаил Ходорковский, отбывающий срок в колонии в карельской Сегеже, дал новое интервью иностранным корреспондентам. В заочной беседе с редакцией журнала Paris Match он поведал о своих тюремных буднях, о суровом режиме и лагерном насилии, о многочисленных занятиях в неволе, о том, как добился успехов в бизнесе. Кроме того, он объяснился по поводу своих отношений с Владимиром Путиным и рассказал, почему ближайшие годы для России, по его мнению, будут потеряны. Интервью опубликовано в свежем номере парижского издания, пишет NEWSru.com.

Тюрьма — это «закрытое, нечеловеческое, грубое пространство, обладающее дурацкой логикой, если таковая вообще имеется», рассказал Ходорковский. «Но все же и здесь иногда случается встретить удивительных людей, какие-то островки человечности и сопротивления, которые напоминают о том, что не все тут окрашено в черный цвет», — признал он. Русский текст интервью приводит пресс-центр адвокатов Михаила Ходорковского и Платона Лебедева.

Накануне сторонники Михаила Ходорковского отметили день, когда опальный олигарх мог бы выйти на свободу, если бы в конце прошлого года Хамовнический суд Москвы с помощью второго приговора не добавил ему новый срок: освобождение бизнесмена теперь откладывается как минимум до 2017 года. Вопрос об условно-досрочном освобождении Ходорковского в настоящее время завис в воздухе: непонятно даже, будет ли он просить об УДО.

Ходорковский был этапирован в колонию №7 города Сегежи в июне этого года. По словам навестившей его вскоре матери, бывший руководитель ЮКОСа стал работать в цехе по изготовлению пластмассовых изделий для целлюлозно-бумажного комбината. «Все это ему очень близко, так как он химик по своей основной специальности», — сказала Марина Ходорковская.

«Расписание здесь очень строгое, — рассказал о своих тюремных буднях Ходорковский. — Я нахожусь в секции барака вместе с еще примерно двадцатью заключенными. Каждый должен приспосабливаться, и я — не исключение. Однако крепкие нервы позволяют мне использовать по прямому назначению время, отведенное для сна. На свободе приходилось спать гораздо меньше, но там была семья и любимая работа».

«Всего в бараке около 200 заключенных. Средний возраст — около 25 лет. Преступления, за которые осуждены люди, — самые разные: кражи, наркотики, хулиганство. Много выходцев из стран Средней Азии, — поведал Ходорковский. — Ко мне относятся с уважением из-за возраста и известности. А вопросы о деньгах здесь задавать не принято».

«Я приспособился к своим нынешним реалиям, — признался экс-глава ЮКОСа. — Одна из них — в том, что в отношении меня искусственно создаются такие условия, когда практически невозможно завязать дружеские или просто постоянные отношения с другими заключенными... Но главное, самое тяжелое — жесткие ограничения на контакты с семьей».

Рассказал Ходорковский и о своем питании: «Питаюсь я тем, что дают в столовой. Каша, картошка с небольшим кусочком рыбы или мяса. Хлеб. Мне хватает... Как все заключенные, я получаю одну посылку в два месяца от моей семьи, с продуктами и бытовыми вещами, вес и содержимое таких посылок строго ограничены. Как все, могу покупать в тюремном ларьке на небольшую сумму (приблизительно 100 долларов в месяц) товары первой необходимости». «Алкоголь здесь запрещен, но для меня это ограничение — не самое тяжелое», — добавил осужденный олигарх.

Попытку французов назвать отношения Ходорковского с Владимиром Путиным «борьбой между доминантными самцами» экс-глава ЮКОСа отверг: «Нет! Это — полный нонсенс, даже если Путин назначил меня своим личным врагом. Я имею свои взгляды и свои ценности, которые прямо излагаю, но никому не навязываю. Отстаивая их, я не перехожу на персоналии».

Михаил Ходорковский не сомневается, что Путин одержит победу на предстоящих в 2012 году президентских выборах: «Иного не дано, ведь он фактически «зачистил» реальную политическую оппозицию и массовые независимые СМИ в России. Речь вообще идет не о выборах, а о механизме сохранения власти одной и той же группой людей. И поскольку альтернативы «Путин или Медведев», как оказалось, не существует, возможностей для реформирования, на мой взгляд, — нет. Путин в качестве президента — это 6 или 12 дополнительных лет, которые будут потеряны для моей страны».

По словам бывшего олигарха, образованная российская молодежь уже это поняла. Не зря она не считает Путина своим кумиром и активно обсуждает возможность в ближайшее время покинуть Россию.

На вопрос о страхе перед Путиным Ходорковский ответил: «За себя я не боюсь. Но многие, несомненно, испытывают страх. Ведь сегодня в тюрьмах томятся тысячи бизнесменов. Угроза тюрьмы стала «дубиной» коррумпированной системы, которая разрослась до невиданных в истории моей страны размеров. Мое заключение имеет, среди прочего, цель напоминать другим, что становится с любителями свободомыслия в стране, где отсутствует независимое правосудие».

Физической нагрузки, по словам Ходорковского, ему хватает: «Утром 15 минут общей гимнастики, а затем — физическая нагрузка в цеху. Достаточно». «Условия жизни здесь, климат, санитарные условия — довольно трудные, но я крепкого сложения, спасибо родителям, и у меня хорошее здоровье! — отметил Ходорковский. — А болеть в нашей тюрьме крайне не рекомендуется».

Михаил Ходорковский успокоил журналистов, заверив, что силу к нему применять никто не пытался: «Мне не пришлось сталкиваться с физическим насилием в отношении себя, за исключением того случая в сибирской колонии у границы с Китаем, когда один заключенный напал на меня ночью с ножом. Я думаю, что он был невменяемым. Сам он впоследствии, выйдя на свободу, публично заявил, что его заставили так поступить тюремщики. Невозможно проверить, так ли это».

О своих нынешних взглядах на жизнь Ходорковский сказал так: «Я верю в себя и в будущее моей страны, даже если обстоятельства моей нынешней жизни этому, мягко говоря, не способствуют. Я полностью уверен, что наступит день, когда правда восторжествует. Так всегда бывало, и так будет. Моя задача — делать все, от меня зависящее, чтобы приблизить этот день».

«Я думаю, что все еще являюсь частью этой новой России, — сказал он, — если под таковой понимать Россию, стремящуюся к открытости, уважению, правовому государству, индивидуальным и коллективным свободам».