Виктор Бердников: Везде и во всем должен быть порядок

О том, почему свердловчане не спешат идти работать в милицию, отчего правоохранители совершают преступления и как с этим бороться, ИАА «УралБизнесКонсалтинг» рассказал заместитель начальника ГУВД по Свердловской области по работе с личным составом Виктор Бердников.

— Виктор Юрьевич, в последние месяцы огласке всё чаще подвергаются факты преступлений, совершенных сотрудниками правоохранительных органов. Это тенденция?

— Нет, на самом деле в этом году таких преступлений было совершено меньше, чем в прошлом. За первые 5 месяцев 2009 года таких случаев было 55, в этом году — 47. А теперь посчитайте: у нас около 35 тыс. человек личного состава — получается, что преступные наклонности выявлены только у 0,12% сотрудников милиции. Сами судите, насколько это статистически значимо. В среднем по России, к примеру, 0,9%, в УрФО — 1,4%. В основном это те, кто несет службу на улице.

— Тем не менее такие случаи есть, и они приобретают широкий общественный резонанс. Почему милиционеры идут на преступления?

— Да, есть. Давайте возьмем недавний случай с начальником ГИБДД Асбеста. Он милиционер в третьем поколении и, отслужив 20 лет, совершает такой дикий поступок. Видимо, это просто зависть к другим, тем, кто живет богато. А ведь наркотики — это очень выгодно, прибыль исчисляется тысячекратными размерами. Тем более он собирался на пенсию. Наверное, хотел «хапнуть» напоследок, чтобы потом жить достойно. Не удержался от соблазна заработать легким путем.

Мое мнение: если милиционер только прикоснулся к наркотику — он должен быть однозначно вне милиции и нести наказание намного более серьезное, чем другие. Я бы вообще дал Мальцеву пожизненное заключение.

Для того чтобы защитить честь мундира, надо пятно на нем вырезать, а не размазывать. Милиционер должен знать, что спуску ему не будет. Только тогда можно навести порядок.

— Случай в Асбесте стал достоянием общественности, а бывает ли так, что провинившегося сотрудника увольняют без лишней огласки?

— Нет, сейчас такого нет. Если мы убеждаемся, что наш сотрудник виноват, мы никогда его не будем покрывать, мы его уволим и еще скажем в суде, что так ему и надо. Но если он не виноват, то мы будем отстаивать его честь всеми законными способами. Вот сейчас мы доказываем невиновность нашего сотрудника в нашумевшем деле об избиении профессора Белоглазова.

— Вы считаете, он не виновен?

— Не виновен. Я сам в этом деле разбирался и убежден, что наш сотрудник действовал правильно. Но ему предъявили обвинения, материалы отправляют в суд. Мое мнение: суд вынесет оправдательный приговор. Мы будем защищать сотрудника, доказывать его невиновность.

— Он сейчас работает в органах внутренних дел?

— Да, работает. И будет работать, потому что мы считаем, что его вины нет. Вот в Полевском 5 лет длился судебный процесс по нашему сотруднику. Мы доказывали, что нет его вины, и в итоге доказали.

— Уже идет реформа системы МВД. Как вы к ней относитесь? Позволит ли она изменить ситуацию в милиции к лучшему?

— Я верю, что нам это удастся. Ведь сейчас решаются очень важные вопросы — о снятии с нас некоторых функций, которые не являются для нас профилирующими. Например, медицинские вытрезвители: пьяный человек — практически как больной человек, его должны приводить в чувства профессиональные медицинские работники. Наши сотрудники разносят повестки призывникам — зачем?

Или вот проверка кассовых аппаратов — у нас что, нет служб, которые могли бы этим заниматься? Наше дело — это охрана общественного порядка.

Кроме того, за счет сокращений штатов планируется поднять зарплату. А сокращать есть кого: мы сейчас приостановили прием на службу, выявляем тех, кто уже не работает, но числится. После реформ нам обещают, что сержант будет получать 40 тыс. рублей, лейтенант — 70 тыс. рублей, генерал — до 100 тыс. рублей. С этими деньгами можно служить, отдаваясь полностью именно службе, без оглядки на свое материальное положение. Дай бог, чтобы всё это произошло.

— А какие зарплаты у сотрудников милиции сейчас?

— Средняя зарплата сейчас у сержантского состава (ППС, помощники участковых) в пределах 15 тыс. рублей, от лейтенанта до капитана — до 20 тыс. рублей, полковники — до 30 тыс. рублей. Представляете, начальник райотдела, прослужив 20 лет, получает 30 тыс. рублей оклада. Как ему на такие деньги обеспечить семью? Тем более, сейчас милиционеров исключили из категории граждан, нуждающихся в жилье.

И получается, что для того, чтобы снять однокомнатную квартиру за 15 тыс. рублей, милиционеру с зарплатой в 16 тыс. рублей нужно голодать. Но они ведь тоже люди. И многие едут в Чечню, рискуют жизнью, чтобы получить оклад в двойном размере.

— Каким образом можно исправить эту ситуацию?

— В первую очередь — решить вопрос с жильем. Приходит парень холостой — вот тебе общежитие, если с семьей — вот служебная квартира. Если ты неправильно исполняешь свои обязанности — увольняйся и изволь освободить жилье. У нас столько перспективных ребят, которые в области работают, но мы их не можем жильем обеспечить, и перспективы решения проблемы пока нет.

Когда на завод приходят талантливые ребята, им дают квартиру, часто предприятие ему половину ипотеки оплачивает, а остальное он постепенно выкупает, оплачивая по 3 тыс. рублей в месяц. И всё у них хорошо.

— Можно ли сказать, что имидж нынешней милиции безнадежно испорчен?

— Постоянная информационная атака на милицию — это попытка развалить систему МВД. Помните, одно время говорили много про армию: дедовщина, дедовщина, дедовщина... Армию «отреформировали», сейчас взялись за милицию. Реформу, конечно, надо проводить, но давайте сначала решим насущные вопросы: уровень денежного содержания сотрудников, вопрос с жильем и прочее.

Тема, которую почему-то никто не освещает, — нападения на сотрудников правоохранительных органов. Только за июнь 2010 года было зафиксировано 13 случаев оказания сопротивления милиционерам при исполнении служебных обязанностей. А сколько наших ребят раскрывают преступления, пресекают их? Об этом тоже нужно говорить.

— В областном ГУВД проводятся какие-либо специальные профилактические меры по предотвращению преступлений среди сотрудников?

— Да, конечно. У нас специально созданы автопатрули, которые выявляют сотрудников милиции, нарушающих закон. В этом году было выявлено 14 милиционеров, которые управляли транспортом в нетрезвом состоянии. Они все уволены из органов внутренних дел. Сразу же. Даже если они уходят по собственному желанию, мы в их дела обязательно приобщаем материалы служебных проверок о совершении ими правонарушений. Восстановиться в органах внутренних дел с таким «волчьим билетом» практически нереально.

Но снова посмотрите статистику: с начала 2010 года на дорогах области задержано 7630 водителей в нетрезвом состоянии, из них только 14 — наши сотрудники, то есть всего 0,2% от всей массы нарушителей. Принимаем меры.

На днях, к примеру, на оперативном совещании ГУВД заслушивали отчет начальника Управления ГИБДД ГУВД по Свердловской области Демина Юрия Алексеевича, почему у них в ГИБДД отмечен рост количества преступлений (16 в прошлом году, 18 — в этом). Все эти данные подвергаются строгой аналитике и учету.

У нас на сегодня работает 112 психологов. Это, конечно, маловато, но уже приносит свои положительные плоды. Мы проводим исследования морально-психологического климата в коллективах, а работа психолога — это и есть профилактика, можно выявить отклонения у личного состава заранее. У нас уже были прецеденты: мы от двух руководителей отделов внутренних дел избавились, потому что они отличались неадекватным поведением, неадекватным стилем руководства.

— Как, на ваш взгляд, влияют на имидж милиции разгоны ею акций оппозиции в Москве? Возможен ли вариант, что в Свердловской области будут такие же жесткие подавления?

— Везде и во всем должен быть порядок. Ведь провоцируют-то эту толпу другие, стоящие в стороне, а мы вынуждены пресекать нарушения закона.

Помните, у Дворца молодежи в Екатеринбурге год назад пенсионеры перекрыли улицу? Ведь там были люди, которые намеренно заводили толпу. Наши ребята пытались провести машину с бабушкой: ей плохо стало. А уже возбужденные пенсионеры не пускали. Я говорил: не надо пресекать, пусть ветераны выскажутся. Мы просто развернули машину и повезли бабушку в больницу в объезд.

В будущем, возможно, да, будем также пресекать. Мы же все носим погоны и выполняем приказы, хотя, конечно, стараемся в этих ситуациях не прибегать к насилию — закон предусматривает, что это крайняя мера.

— Сложно разрываться между служебным долгом и личной позицией?

— Нет, если ты четко понимаешь, зачем пришел в милицию. Я знаком с такими актерами, как Сергей Безруков, Михаил Пореченков, Константин Хабенский. Мы иногда встречаемся, и я как-то задал вопрос: «В чью роль проще вжиться — бандита или милиционера?» Мне Безруков ответил, что в бандита проще, потому что везде — и в жизни, и в кино — примеров очень много, а положительных образов милиционеров — совсем нет.

Вот и получается, пока мы не разовьем патриотизм, не создадим положительный образ охранников правопорядка — особого результата не будет.