Леонид Тарабанчик: Некоммерческие организации как репутационные активы бизнеса

На вопросы информационно-аналитического агентства «УралБизнесКонсалтинг» ответил управляющий партнер «Адвокатского бюро 35» Леонид Тарабанчик.

— Леонид Семенович, можно ли говорить о том, что современная Россия стоит на пороге нового этапа развития некоммерческих общественных организаций?

— В Госдуме прошло первое чтение закона «О социально ориентированных некоммерческих организациях», внесенного по инициативе Президента РФ Дмитрия Медведева. И, я уверен, закон этот будет принят, пусть и с незначительными изменениями. Это событие прошло незаметно, без особого резонанса. Но мне оно кажется знаковым для общества, гражданских институтов и бизнеса в современной России.

Этот закон интересен уже тем, что речь в нем идет не о поиске технологии управления некоммерческими организациями, властного влияния на них, а о технологии сотрудничества. Это иная психология. Государство намерено отказаться от управления абсолютно всеми процессами и учиться сотрудничать. Я внимательно изучил закон, принятый в первом чтении, и могу сказать, что он направлен как раз на создание таких правил игры.

Это очень «европейский» закон, разработанный с учетом мирового опыта, накопленного в этой сфере. Видимо, его авторы ориентируются на создание условий для деятельности социально ответственных коммерческих организаций и поощрение реализации бизнесом социальных программ через взаимодействие с НКО.

— В чем разница европейского и российского подхода к социальной деятельности бизнеса и государства?

— У нас корпорации, как правило, тратят деньги на социальные программы напрямую. Характерный пример, что после утверждения на посту губернатора Свердловской области г-на Мишарина он, встречаясь с собственником Трубной компании г-ном Пумпянским, рекомендовал ему финансово поддержать известную областную спортивную команду. Характерный для России пример, где власть пока стремится определять, какие социальные программы развивать и поддерживать бизнесу за его, бизнеса, деньги. То есть бизнес в России может быть отнесен к социально ответственному бизнесу и по очень российскому критерию — лояльности к выполнению социальных рекомендаций властей.

На Западе в принципе невозможно представить себе, чтобы под прицелами телевизионных камер губернатор либо председатель правительства начал настоятельно предлагать бизнесмену взять на содержание спортивную команду, т.е. стать социально ответственным «в глазах власти».

Там бизнес сам кровно заинтересован в создании высокой деловой репутации и получении общественного признания за счет реализации востребованных населением социальных программ. Для этого ему совсем не нужно ждать указаний сверху.

В России власть в основном взаимодействует с крупным бизнесом, с целью сподвигнуть его на все большие финансовые траты по реализации важных (по мнению властей) социальных проектов. В странах развитой демократии очень значимый объем финансовых средств, поступающих в фонды некоммерческих организаций, реализующих те или иные социальные проекты, приходит от малого и среднего бизнеса. Большие суммы денег собираются на эти цели у граждан, особенно у пенсионеров, пусть в каждом конкретном случае это небольшие взносы, но в совокупности эти взносы, с учетом большого количества «пожертвований», составляют весьма значимые финансовые средства.

— Как некоммерческие организации взаимодействуют с бизнесом в зарубежных странах?

— В странах Западной Европы и Северной Америки взаимодействие с некоммерческими организациями является одним из основных инструментов создания репутации компании. В Европе эта система сложилась после войны. Активная работа некоммерческих организаций начала складываться в 60-х годах прошлого века. Известные НКО существуют 20—30 лет, но даже за этот короткий период они набрали большой и интересный опыт взаимодействия с властью и институтами гражданского общества, бизнесом и гражданами.

Для нас может быть интересен в этой области опыт Французской Республики. В этой стране существует понятие социально ответственных некоммерческих общественных организаций, что регулируется Законом о социальной ответственности, принятом в 2003 году. Этот документ определяет, какие НКО могут быть отнесены к социально ответственным. Некоммерческие организации могут подавать заявки, чтобы их включили в эту категорию. Сначала они рассматриваются в МВД Франции, которое выдает собственное заключение, потом подаются в Госсовет Франции, который выносит окончательное решение.

— Такие организации получают преференции от государства?

— Да, но, как правило, не напрямую. Конечно, существует программа государственных грантов, но она сравнительно невелика. Государство поощряет бизнес к сотрудничеству с такими организациями. Такие компании получают налоговые преференции при перечислении денег на реализацию программ некоммерческими организациями. Тем самым государство создает поле взаимодействия бизнеса и НКО.

Есть и другие преференции. Например, во Франции у НКО, отнесенных к социально ответственным, есть возможность наследовать имущество граждан по завещанию, и при этом им предоставляются льготы по налогообложению. Это очень важно, так как во Франции очень высокие налоги на наследование. В России такой практики фактически нет, а там считается обычным делом, когда одинокие граждане завещают свое состояние для реализации социальных проектов.

— А как подобные проекты реализуются на практике?

— Не так давно я вел в суде дело о защите деловой репутации. Одна известная уральская энергетическая компания пыталась восстановить свою репутацию через суд. Дело энергетики проиграли, при этом понесли дополнительные репутационные потери.

Мне стало интересно, как подобные компании заботятся об имидже во Франции. И я нашел похожую структуру. Есть известная французская энергетическая компания. Она существует не первый десяток лет, и примерно 80% ее акций принадлежит государству. Она, как и энергетические компании всего мира, периодически повышает тарифы на свои услуги, что не способствует росту ее имиджа в глазах общественности. Как же компания сглаживает ситуацию?

Она создает образ социально ответственной организации, которая не выглядит врагом и бездушным монстром в глазах потребителя. Для этого в 2006 году была создана некоммерческая организация, которая называется «Энергетики без границ». В Европе сейчас модно все называть «без границ», так что тут они не очень оригинальны.

Бюджет этой организации формируется на 5 лет и составляет 30 миллионов евро. В 2008 году на реализацию социальных программ было потрачено 4,8 миллиона евро. Они реализуют, как ни странно, программу энергосбережения. У них есть несколько стипендий по научным учреждениям и учебным заведениям, которые занимаются этими программами.

Также они занимаются здравоохранением: поддерживают программы по лечению 8 заболеваний центральной нервной системы. Во Франции даже в торговой сети Carrefour стоят благотворительные кассы этой организации. Там собирают деньги, в том числе от населения, на изучение заболеваний и поиск новых технологий лечения.

Одновременно они участвуют в программах защиты окружающей среды, например «Природные заповедники Франции». В ведении компании находится 58 атомных электростанций, и вокруг каждой ведется общественное наблюдение за состоянием природы, причем на деньги самой энергетической компании.

И если французские энергетики строят станции в Латинской Америке, то и там реализуют эти программы. Причем, в отличие от нашего «Лукойла» и иных компаний, у которых есть бизнес за рубежом, они не финансируют местное правительство, иначе деньги все равно разворуют. Они работают с местными или международными НКО, хорошо знающими ситуацию именно в этом районе. Это очень грамотный подход. Сложная, но интересная и эффективная система. Конечно, может быть, в ней есть изъяны, но она рациональна, разумна и прозрачна за счет передачи денег компетентным и не зависящим от власти организациям. Ведь там, где они работают, им важно создать общественное мнение, что они будут не только эксплуатировать, но и тратить деньги на больницы, питьевую воду и так далее.

Таким образом, они создают имидж социально ответственной компании. И хотя и повышают тарифы, но при этом не несут существенных репутационных потерь.

— Через сколько лет Россия сможет создать у себя столь же цивилизованную модель взаимодействия бизнеса, власти и некоммерческих организаций?

— Думаю, что в нашей стране, в том числе за счет новаций законодательства, будут улучшаться условия для реализации эффективной социальной политики. Полагаю, что если власть не пойдет на попятную, то достаточно пяти лет, чтобы создать хорошую базу для получения технологии надежного сотрудничества и роста влияния некоммерческих организаций на ответственную социальную политику. Для того, чтобы с их мнением считались, уважали и пользовались их услугами, а не просто давали деньги, чтобы они молчали, что кто-то ворует или где-то нарушаются права человека.

И когда мы добьемся того, чтобы власть оплачивала критику в свой адрес, тогда мы сможем сказать, что у нас есть демократическая форма правления. Может быть, я несколько утрирую, но в странах Запада власть платит за то, что общественные организации критикуют ее за деятельность в самых разных областях. Например, во Франции строят очередную АЭС. Выделяются деньги на мониторинг этого района, окружающей среды, работу с населением. Даже если результат мониторинга отрицательный, они все равно считают эти траты необходимыми. При этом некоммерческие организации финансируются энергетической компанией для осуществления мониторинга состояния окружающей среды района застройки.

— Не превратится ли все это в способ увода средств от налогов?

— Я так не думаю. У нас есть достаточно серьезный отбор, предусмотренный законом. Гипотетически это, конечно, возможно, но глупо. Невозможно утаить информацию о том, что какая-то организация «ненастоящая» и не реализует программы. Это дискредитирует компанию и с точки зрения фискальной налоговой, поскольку они совершили уголовно наказуемое правонарушение. Такие скандалы бывают и на Западе, но они заканчиваются крахом компании. Риски настолько велики, что вряд ли кто-то решится на такое, если он в здравом уме и если это не компания-однодневка.

— Как в российских реалиях компании могут использовать некоммерческие организации, в том числе для улучшения своей репутации? Ведь должна сложиться определенная культура, чтобы люди обращали внимание на их высказывания.

— Да, необходима определенная практика, создание работающих институтов НКО. Государство должно поощрить такую деятельность бизнеса путем некоторых экономических преференций. Ты работаешь с социально ориентированной некоммерческой организацией, которая реализует социальные проекты, ты передаешь ей деньги — получай налоговую преференцию.

Кроме того, деятельность некоммерческих организаций должна быть более публичной, она должна «пиариться». Сами НКО заинтересованы в том, чтобы докладывать обществу о своих достижениях, создавать соответствующие информационные поводы, привлекать внимание к своей работе и участию в ней своих спонсоров.

Необходима определенная информационная культура. И она создается, в том числе и в России. Появляются сайты компаний, сайты некоммерческих организаций, где есть информация о реализации программ. Там не скрывают даже расходную часть, можно увидеть, сколько денег и на что потрачено. Есть сведения и о том, какая компания финансирует программы. Это публичный институт. Благодаря открытию и распространению данной информации создается определенное мнение о деятельности той или иной организации и уровне ее социальной ответственности.

— Насколько сейчас сложно зарегистрировать некоммерческую организацию в России? Насколько сложно ей будет пройти все стадии согласования по новому, еще не принятому закону «О социально ориентированных некоммерческих организациях»?

— Зарегистрировать некоммерческую организацию не составит никаких проблем. Это достаточно технологично и быстро. Препятствий особых как не было, так и нет сейчас. Занимаются этим Министерство юстиции, ФРС. Сейчас они опять объединились в единую регистрационную службу. В настоящий момент идет речь о том, чтобы уменьшить объем контроля и отчетности НКО.

В то же время следует признать, что контролировать НКО нужно. Во Франции, чтобы организацию признали социально ответственной, нужно пройти проверку МВД. Необходимо удостовериться, что это не мошенники. И должна быть отчетность, хотя бы годовая, но разумная. Думаю, что в этом вопросе надо действовать в рамках среднеевропейского уровня контроля.

— Это возможно в нынешней ситуации?

— Уверен, что возможно, если не будет отступлений в этом направлении. Конечно, есть сопротивление МВД, ФСБ, поскольку для них эти институты непривычны и неудобны. Им комфортно работать только с бизнесом или муниципалитетом, правительством региона и контролировать их финансовые потоки. А здесь финансы перераспределяются в область гражданского общества. Реализация части функций государства переносится с госструктур на общественные. Необходимо коренное изменение сознания в направлении того, что государство добровольно отдает часть своих функций вместе с деньгами и просит других выполнить их, потому что так будет лучше и честнее, более эффективно и публично.

Со временем эти институты окрепнут, и государство будет вынуждено с ними сотрудничать. И не потому, что на Российскую Федерацию давит Совет Европы, а потому, что это естественный и единственный путь развития демократического общества.

Я оптимистичен. Считаю, что этот процесс равно важен и для общества, и для государства, и для бизнеса. И профессиональные юристы готовы оказывать поддержку НКО. Это дополнительный объем работ и востребованность юридических кадров. Как юрист, я сам участвовал в создании нескольких некоммерческих организаций и представляю, каким образом с их помощью можно реально взаимодействовать с бизнесом, в том числе — и улучшить его деловую и общественную репутацию.