Мария Штань: Главный итог — позитивная обратная связь

На вопросы ИАА «УралБизнесКонсалтинг» ответила директор компании «Дорстрой-Экотехнологии» Мария Штань.

— Мария, вы реализовали муниципальный контракт на реконструкцию парка «Зеленая роща». В чем состояла ваша задача?

— Моя задача как субподрядчика состояла в том, чтобы восстановить напочвенный покров во всем парке и высадить саженцы деревьев и кустарников, тем самым омолодив парковый зеленый фонд.

— Как вы бы охарактеризовали программу реконструкции парков, проводимую в Екатеринбурге?

— Наши парки не облагораживались десятилетиями. Сегодня стратегия благоустройства парков Екатеринбурга проходит первые шаги. Ей всего два-три года, в этом году были сданы пилотные проекты. Сейчас только формируется понимание того, как она будет реализовываться массово. Отрабатываются в том числе и технологии взаимодействия с общественностью, и технологии работы в самих парках. Учится работать и заказчик — администрация города. Многие процедуры делаются впервые. Все пока находится в состоянии зародыша. И должно пройти немало времени, пока у этого зародыша нормально сформируются все необходимые для жизни органы. К сожалению, это путь проб и ошибок. Но я уверена, что результат будет положительным.



В целом же любые изменения положительны. Движение — это развитие. А развитие гораздо лучше застоя. Общество стало желать изменений. Есть попытки создания диалога в обсуждении формирования городских пространств, и это очень хорошо! Верю, что в эту сферу постепенно придут чуткие к эстетике специалисты и между всеми сторонами выстроится конструктивный диалог, результатом которого станут комфортные красивые локации для людей.

— С какими техническими проблемами пришлось столкнуться в работе над парком?

— Наша большая боль — работа с проектной организацией. Мы понимаем, что проектировщик был отобран в процессе тендерных процедур по формуле «кто предложит более дешевое решение — тот и победил». К сожалению, не всегда самый дешевый проект оказывается самым удачным. Классные архитектурные бюро с грамотными специалистами за такие деньги работать не берутся. Поэтому на выходе мы получаем весьма специфический результат.

Пересогласовывать приходилось чуть ли не каждое решение. Что говорить, если в ходе проекта мы выяснили, что при проектировании была использована подеревная съемка двадцатилетней давности. С тех пор ситуация в парке, мягко говоря, несколько поменялась. У нас по плану на участке нужно высадить деревья или проложить дорожки, а там уже растет настоящий лес. Несколько месяцев у нас ушло на то, чтобы привести проект в соответствие с реальностью.

Большую работу нам пришлось провести для того, чтобы парк жил и развивался в течение следующих 20-30-40 лет. Нужно было интегрировать новые посадки таким образом, чтобы они постепенно замещали старые. Создавать долговременные сценарии развития парка с перспективой на 1 или 2 поколения — очень сложная работа, которой в Екатеринбурге просто никто не занимается. Нет специалистов. Нам пришлось научиться этому.

— Как можно исправить эту ситуацию?

— Есть зарубежный опыт планирования парков, который мне кажется очень удачным. Там заказчик проводит открытый конкурс проектов, на который свои идеи предлагают ведущие архитектурные бюро. И отбор проектов идет уже не по принципу «кто дешевле», конкурируют не ценники, а планировочные решения. Но я понимаю, что для наших архитекторов это определенный риск — они проделывают большую работу, которая может оказаться неоплаченной. К сожалению, мало кто готов к этому. Но, с другой стороны, участие в таких конкурсах — это престиж и бесплатная реклама.

— Как вы считаете, какова роль предпринимателей, которые участвуют в реализации проектов, в принятии решений? На каком этапе их стоит подключать в качестве экспертов?

— Их роль точно не последняя. Они должны выступать как минимум экспертами, способными корректировать реализуемые проекты. И их стоит привлекать уже на этапе проектирования, так как зачастую архитекторы-проектировщики сильны в теории, но весьма слабы в практике. Их нужно возвращать с небес на землю и разъяснять некоторые законы реальности.

Составление смет и вообще экономика — вообще не самые сильные стороны наших проектов. К примеру, проектом не был предусмотрен сбор и вывоз мусора из парка. А его пришлось вывезти почти 120 тонн! Представьте себе — вручную его собрать, погрузить и вывезти. Это огромные деньги, и нам пришлось делать эту работу за свой счет. Или, например, восстановление почвы в проекте подразумевало лишь перекопку лопатами существующего грунта и добавление свежей земли. Однако реальность была такова, что, кроме агрессивных сорняков (удаление которых никто и не подумал заложить в проект и смету), состояние поверхностного слоя было настолько непригодным, что пришлось полностью снимать 20 см грунта во всем парке, вывозить его, вносить новый и фрезеровать его на месте.



Если бы мы не обладали достаточными ресурсами для безоговорочного выполнения этих работ, пришлось бы останавливать стройку. В конечном счете огрехи проектирования выливаются в копеечку тем, кто их реализует.

Во избежание подобных ситуаций нужно весьма скрупулезно и нюансно разрабатывать городские проекты с привлечением специалистов-предпринимателей, которые работают непосредственно «в полях».

— Реконструкция городских парков для вас единственный вид деятельности? Чем еще занимается ваша организация?

— Основное направление моей работы — это рекультивация промышленных земель. Мы буквально берем абсолютно мертвые территории, на которых после работы металлургов, газовиков, нефтяников или дорожных строителей не остается ничего живого — отвалы, хвостохранилища, горные выработки — и возвращаем их к жизни.

Мне удалось разработать технологию рекультивации, которая сейчас патентуется. Это симбиоз современных инженерных решений, грамотного агротехнического подхода и технологии долговременного поддержания новых биоценозов. Превращаем отвалы и хвостохранилища в питательную среду для растений, находим виды, которые могут жить в таких сложных условиях.

С помощью рекультивации на месте мертвых земель мы создаем жизнь. Там появляются трава, кустарники, лес. Конечно, мы не можем сразу же превратить их в плодородные земли, пригодные для сельского хозяйства. В первое время после рекультивации зеленые насаждения в таких местах нуждаются в искусственной поддержке — удобрениях, подкормке, поливе.

Речь идет о миллионах квадратных метров рекультивированных земель по всей России, от Мурманска и Норильска до Симферополя. Мы работаем с крупнейшими российскими промышленными холдингами. Сейчас готовим проекты в странах ближнего зарубежья. Это в десятки раз больше, чем «Зеленая роща». И проведение работ по рекультивации с технической точки зрения намного сложнее, чем обустройство парка.

— Обслуживание парков и уход за ними — дело волонтеров-общественников или профессионалов?

— В идеале это синергия профессионализма и альтруизма. Гораздо легче обучить делу тех, кто этого хочет, например, волонтеров-общественников. Но обучать и направлять должны все же профессионалы. Очень оптимистичная модель, но почему бы и не помечтать?

— При работе по благоустройству парка вы столкнулись не только с инженерными и техническими проблемами, но и с критикой со стороны жителей. Что было сложнее — провести работы по благоустройству или общаться с критиками проекта?

— Благоустройство — это моя стезя. Я знаю свое дело, и для меня его исполнять легко. С критиками я не привыкла общаться, поэтому это для меня сложнее. Пришлось учиться.

Да, это были новые для меня трудности, и в этой сфере работа в «Зеленой роще» оказалась сложнее, чем привычная нам рекультивация промышленных земель. Там мы традиционно не видим со стороны общества ничего, кроме благодарности и понимания. Все понимают, что рекультивация — это безусловное благо. Здесь же мы сталкиваемся с критикой, причем часто совершенно незаслуженной. И выстраивание диалога с горожанами, объяснение того, что мы делаем в парке, становится новой задачей.

Я понимаю, что парк — это общественное пространство, он благоустраивается и обслуживается за бюджетный счет, и каждый горожанин вправе знать, что в нем происходит. Понимаю, что у многих есть свое мнение относительно того, как должна проходить реконструкция. Но, когда мы только начали заниматься этим проектом, такого понимания не было. Первое время было сложно и страшно. Но я решила, что общаться с людьми необходимо. Взаимодействию пришлось учиться, в том числе на собственных ошибках.



Пожалуй, самое главное, что я получила из этого общения, — это позитивную обратную связь, дельные советы и предложения, которые поступают от общества. Пусть их очень мало, наверное. Существенно меньше одного процента. Но они очень ценны, потому что дают альтернативный, свежий взгляд на ситуацию. Такой взгляд, к которому мы сами бы никогда не пришли. Иногда это очень полезно.

— Тяжело ли работать под постоянным общественным вниманием?

— Тяжело не работать. А когда ты трудишься по совести и с удовольствием — любые препятствия преодолимы. Главное — твое отношение к ним. Но я считаю, что здоровое общество начинается с нас самих и в роще я старалась этот тезис транслировать в мир позитивным настроем.

— Как можно наладить нормальный диалог с горожанами при реконструкции парков?

— Вся моя работа, да и работа на других парках, которые облагораживаются в последние годы, показывает, что кроме технической составляющей необходима и информационная. Каждый проект должен содержать не только план сети дорожек, разбивки клумб, расположения светильников и детских площадок, но и проект информирования горожан о проводимых работах. Жители города должны знать, что именно делается в парке и почему делается именно так. Та работа, которая ведется сейчас, категорически недостаточна. 95% всех споров и проблем возникают именно из-за неинформированности горожан. Когда они узнают, что происходит на самом деле, большинство претензий отпадают сами собой.

Мы готовы рассказывать и показывать, объяснять, советоваться и менять свою точку зрения, если нам предложат лучшие варианты решения тех или иных задач. Но нужна продуманная и цельная система выстраивания такого диалога и информационной открытости. И главную роль в нем, на мой взгляд, должен играть заказчик — городская администрация. Подрядчик должен быть готов к диалогу, но вести его без помощи городских властей он, скорее всего, не сможет. Думаю, в будущем такая система неизбежно появится. Иначе нормальный процесс обновления городских парков просто застопорится. Ни я, ни любой другой подрядчик не сможет включить в свою заявку PR-бюджет на информирование.

— Благодаря этой работе вы стали публичной персоной, участницей общественного диалога о благоустройстве Екатеринбурга. Как вам жизнь в новом качестве?

— Ровно так же, как и до этого, с одним лишь нюансом — я поняла, что могу донести свои мысли до общественности, участвовать в формировании среды, менять реальность, приводить ее в тождество со своими внутренними убеждениями и видением.

— Раз уж зашла речь об изменении реальности… В Екатеринбурге объявлен конкурс на должность главы города. С вашим опытом есть желание участвовать?

— Смена руководства города для меня, как и для всех, стала неожиданной. Сейчас, видимо, будет много желающих стать мэром. Возглавить Екатеринбург и даже просто принять участие в таком конкурсе — смело. Я всегда считала: только своими активными действиями мы можем что-то изменить вокруг. Пойти на конкурс — серьезный и ответственный шаг. Но, наверное, нет лучше способа проверить себя и свои идеи.

Фото: Дмитрий Дегтярь