Андрей Беседин: Есть удовлетворение от того, как смогли наладить работу в новых условиях

На вопросы ИАА «УралБизнесКонсалтинг» ответил президент Уральской торгово-промышленной палаты Андрей Беседин.

— Андрей Адольфович, 2020 год был сложным для экономики России. Как он сказался на деятельности Уральской торгово-промышленной палаты? Удалось ли реализовать планы? Какие итоги работы Уральской торгово-промышленной палаты?

— По итогам года я бы выделил несколько главных ощущений. Во-первых, «на войне как на войне», особенно в первые месяцы. Мы испытали то, что не испытывал, я думаю, не только нынешний состав работников палаты, но наши предшественники за 60 лет. Проблем бывает много, но такой масштаб при сочетании многих факторов — экономических, пандемийных, эмоциональных и прочих — такой вызов был впервые.

С одной стороны, мы чувствовали себя как на передовой, а с другой стороны — ощущали свою нужность и полезность. В любой работе важно чувствовать, что ты занимаешься делом, которое по-настоящему востребовано, причем не единицами, а многими. Оказалось, что мы стали тем местом, куда устремились предприниматели со своими проблемами, вопросами, мыслями, предложениями. Мы получили много энергетической подпитки для работы.

Чем мы занимались во время кризиса? Я образно мыслю и, когда смотрю на нашу работу, рассказываю о ней, всегда представляю себе, что Торгово-промышленная палата — саквояж, состоящий из двух секций. Одна из них — для позитива. Она нужна, когда компании и предприниматели обращаются за идеями прорывов, успехов. Сюда входит и поиск партнеров, и освоение зарубежных рынков, и апробирование бизнес-идей.

Но, наверное, хорошо, что у нас есть и второе, может, и не столь позитивное отделение в нашем саквояже — «аптечка» на многие случаи жизни. Мы имеем возможность помочь тем, кто нуждается в помощи. В 2020-м в помощи нуждалось такое количество предпринимателей, что в какой-то момент мы вышли на предел наших возможностей.

— Какую помощь вы оказывали?

— В первую очередь были востребованы юридическая и правовая защита, особенно тех компаний, тех предпринимателей, которые не по своей вине попали в ситуацию, грозящую им финансовыми, репутационными и прочими потерями. В наших руках есть мощный инструмент — право рассматривать такие ситуации, выдавать заключения об обстоятельствах непреодолимой силы, форс-мажорах, которые позволяют в суде добиться освобождения предприятия и предпринимателей от ответственности. Подобный инструмент был крайне востребован в первые три недели кризиса — мы получили более 1,2 тысячи таких обращений, а за весь период апрель-май — более 2,5 тысячи.

Происходящее заставило нас пересмотреть привычные режимы, регламенты, расстановку людей, организацию рабочего времени. Добавьте эмоциональную сложность. Раньше в течение года таких обращений было максимум 30. У нас было время внимательно выслушать предпринимателей, вникнуть в ситуацию. А здесь мы работали в авральном режиме. У нас была организована горячая линия.

Примерно четверть звонков — звонки с запредельной эмоциональностью. Они, в свою очередь, делились на две части — на слезы и — буквально — ругань, включая ненормативную. Понятно, что, когда человек остается без своего бизнеса, без денег, с заложенными домами, когда рушится дело всей его жизни, когда встает вопрос о том, где будут жить и что будут есть его дети, — это однозначно нештатная история.

Соответственно, нашим специалистам приходилось выслушивать много эмоциональныx историй в телефонном разговоре. Я могу сказать совершенно честно, что был момент, когда приходилось подменять людей на горячей линии. Провести 8-10 часов в таком режиме психологически невозможно. Но тем не менее работа принесла удовлетворение. Не всем, к сожалению, удалось помочь. Но я могу точно сказать: мы выложились — без выходных, без сна. Я горжусь нашими юристами, которые несли эту вахту.

Второе, о чем мы совершенно искренне можем сказать, что нам не стыдно за эту работу — мы с первого дня в ручном режиме помогали предприятиям продолжать работать, не остановиться. Были указы президента и губернатора, которые определяли очень узкий список предприятий, которым было позволено работать. Не был налажен быстрый механизм, как рассматривать, как пополнять этот список. В первые две недели апреля мы работали над тем, чтобы расширить этот список с первоначальных 168 предприятий — ведь у нас больше 200 тысяч субъектов предпринимательской деятельности. Просто останавливались заводы с многотысячными коллективами. Были примеры, когда участковый стоял на проходной и говорил, что через него не пройдет никто, потому что предприятие в перечне закрытых. И мы помогали такие предприятия запустить.

Интересно отметить, что мы сами не сразу попали в этот список. Мы относимся к стратегически важным структурам, потому что, если мы остановимся, у нас останавливается экспорт. Без наших документов не выпускают товар за пределы России ни при каких обстоятельствах. Тем не менее мы только 8 апреля, через 10 дней, получили разрешение работать, а до этого были на грани фола — выходили на работу, хотя не имели на это права. Есть в этом определенное удовлетворение.

— Всем ли удалось помочь?

— К сожалению, российское законодательство не дало такой возможности — просто отсекло целую армию пострадавших, которые постановлениями правительства к пострадавшим не были отнесены. Самая большая, многочисленная армия тех, кому мы не смогли помочь именно потому, что это не заложено в российском законодательстве, — арендаторы. Они абсолютно однозначно, без всяких сомнений, пострадавшие, потому что они не могли вести бизнес, были закрыты все торговые центры, фитнес-центры, но они вынуждены были платить за аренду своих помещений.

— 2020 год не способствовал проведению деловых встреч на высоком уровне: отменили многие крупные мероприятия, которые традиционно были местом общения представителей бизнеса. Как выстраивались контакты между предпринимателями? Какую роль играла УТПП?

— Да, абсолютно однозначно полетели под откос планы — интересные, большие, амбициозные, причем и в наполнении, и в плановых показателях. В первую очередь вылетела вся «международка». У нас были даже организованные оплаченные бизнес-миссии наших предпринимателей в зарубежные страны, которые просто «ушли под нож» со всеми сложностями и для нас, и для наших финансовых партнеров. Мы потеряли огромное количество событийных мероприятий, где выступали в роли организаторов, соорганизаторов, включая «Иннопром» и российско-китайское ЭКСПО.

Но на этом фоне есть удовлетворение от того, как мы смогли быстро перестроиться, наладить работу в новых условиях. Главное — к нам потянулись новые члены, к нам пошли именно те, кому мы не предлагали, не навязывали, кому помогали. За это время мы приросли примерно на 100 членов. Уникальная ситуация, она для нас очень позитивна.

— Как удалось сохранить работу палаты на внешнеэкономическом направлении? Как строилась работа с иностранными партнерами в условиях пандемии?

— Не могу не похвалиться нашими успехами. Несмотря на то, что система торгово-промышленных палат у нас в стране очень развита, всего их в России насчитывается более 180, именно мы были самыми первыми, кто провел в первые же дни кризиса онлайн бизнес-миссию, прямо на ощупь отрабатывая новые инструменты общения. У нас сорвалась бизнес-миссия в Армению, а все было уже подготовлено: если бы мы пересекли границу, у нас были бы замечательные переговоры. Но 28 марта мы ушли на самоизоляцию. Нам было жаль терять наработки, и мы провели встречу онлайн уже 4 апреля.

Потом прошло десятка два широкомасштабных мероприятий, причем в большинстве, почти во всех, мы были организаторами — и идейными, и сценарными, и техническими. На «Иннопроме» был организован марафон столиц, где я был модератором диалога, который начинал губернатор, участвовали официальные лица уровня торгпредов, министров. В течение 10 часов были подключения с девятью государствами, начиная с Индонезии и Китая и заканчивая Аргентиной и Перу. Крутейшее мероприятие.

Мы провели видеоконференцию — подключали различные страны, где были наши торговые представители, наши коллеги из торгово-промышленных палат. Традиционно активной была площадка с китайскими партнерами, две площадки были с американцами, мы провели с ними два успешных проекта. Причем могу сказать про уровень: когда мы запускали первый проект с предпринимателями Техаса, с Техасской торгово-промышленной палатой, у нас первыми спикерами выступили оба чрезвычайных и полномочных посла — наш посол в Соединенных Штатах Америки и посол США в России.

Мы очень глубоко погрузились в конференц-сервисы, сегодня учим коллег. К нам обратились 18 палат, чтобы понять, как мы это делаем. Даже технически все не очень просто. В одной ситуации у нас было 22 переговорщика одновременно в разных кабинетах, причем общались на разных языках с переводом.

Учитывали требования каждой страны: например, американцы категорически отказались работать в Zoom, сказали, что он китайский, потом китайцы сказали, что Zoom американский, мы не будем в нем работать. За все это время мы освоили девять различных онлайн-платформ, причем многие незнакомые, нештатные, одноразового использования. Поэтому в этом плане продвинулись очень многие, и мы в том числе.

— Коронакризис дал импульс для развития коммуникаций с использованием современных средств связи. Насколько был эффективен дистант, смогут ли интернет-коммуникации заменить личные встречи и бизнес-мероприятия?

— Вопрос очень хороший, глубокий, не поверхностный. Есть мнение, что кризис — не только проблема, но и период возможностей, и это действительно так. В плане цифровизации он сделал просто капитальную перезагрузку в стране. Мы многие годы очень много говорили про цифровизацию, а получили ее именно из-за пандемии. Причем получили так стремительно и так быстро, так активно в нее погрузились, что это называется не было бы счастья, да несчастье помогло. Получена огромная масса знаний, освоено огромное количество сервисов онлайн, причем достаточно быстро.

Если говорить о том, заменил ли онлайн обычные форматы переговоров, процитирую одного из заместителей министра Мантурова, отвечающего за международные переговоры и российские экспортные взаимодействия. На одном из наших мероприятий он сказал то, что совпадает с нашим ощущением. Он сказал: «К сожалению, мы видим, что мы теряем объемы внешнеторговой деятельности за счет того, что мы лишены офлайн-формата. Не всё и не все могут и готовы заключать договоры в онлайне».

Это действительно так. Интернет-коммуникации не заменят встречи. Мы видим подобное сейчас и по выставкам. Нам часто говорят, что картинка, презентация 3d — конечно, замечательно, но нужен натурный образец. И мы соображаем, каким образом натурный образец отправить, потом его вернуть. Есть ментальность разных стран. Кому-то комфортно работать в онлайне, кому-то некомфортно.

Например, наши китайские партнеры при всей их продвинутости сегодня не могут работать без личного общения. Они говорят, что «им нужно 200 чаепитий». И мы видим, что договоры ставятся на паузу, хотя, казалось бы, информации более чем достаточно. Арабские страны — то же самое. Для них как раз бумаги второстепенны: им важно тебя оценить, посмотреть, пожать руку.

Поэтому да, к сожалению, переход в онлайн «выщелкнул» определенную часть подготовленных, хороших сделок. Ведь переговорный процесс — действо, и зачастую важнее то, что лежит на бумаге, а то, что ты можешь донести своей эмоцией, глаза в глаза.

— Как можно оценить эффект от коронавирусных ограничений и последствий эпидемии на экономику региона? Прислушивалась ли власть к советам бизнеса при формировании программы препятствования распространению инфекции?

— Я, к сожалению, здесь вынужден сказать: мы не чувствуем, что к нам сильно прислушиваются на федеральном уровне. К региональным властям у нас претензий нет: здесь очень плотный контакт, мы интегрированы во все процессы. Но регионы очень ограничены в возможностях, они все равно действуют в рамках полномочий и трендов, заданных со стороны федеральных властей.

В то же время продемонстрирована необходимость консолидированной работы. Так называемая большая четверка — четыре основных бизнес объединения: мы, Союз промышленников и предпринимателей, «Деловая Россия» и «Опора России» — очень быстро нашла общий язык и выступила с консолидированной позицией, по крайней мере, в нашем регионе. Не было ни одного случая, чтобы кто-то направлял индивидуальное предложение. Все обсуждалось всегда сообща: четыре подписи, четыре руководителя. В первом пакете у нас было 17 предложений, во втором — 11. Но потом мы перестали «фонтанировать», так как реальной работы по ним в Москве не идет. В регионе мы видим: да, на нас реагируют. Но на большинство предложений говорят, что они за пределами региональных полномочий.

— Как вы оцениваете политику федеральных властей в ситуации с коронавирусом?

— Что касается позиции государства, то с ней в некоторых моментах мы были категорически не согласны в апреле, не согласны и до сих пор. У нас есть чувство, что нас не услышали и в целом встали не на тот путь. Например, идея определять пострадавшие отрасли по кодам ОКВЭД. Я считаю, что это было ошибкой, ведь предприниматели не все виды деятельности закладывают в документы — и в уставные, и в налоговые.

Поэтому мы предлагали совершенно другой подход. Есть статистика, причем сегодня с bigdata она очень легко проверяется. Пострадавший — тот, кто действительно пострадал. Мы предлагали смотреть: если объем выручки в сопоставимом периоде упал в 2020 году по отношению к 2019 году более чем на 30%, значит, предприятие пострадало, и ему нужно помогать. Предложение не было принято. Мы остались неуслышанными, за нами осталась неуслышанной целая армия предпринимателей. У них зреет сегодня внутренняя неудовлетворенность.

Поэтому, если коротко сказать, диалог был предложен, мы в него вступили, но на федеральном уровне наши предложения не услышали. И даже не попытались нам сказать, почему. Если бы мне сказали, почему я неправ — я бы мог спорить или согласиться. Но обратной связи нет. Конечно, есть неудовлетворенность.

— К каким последствиям для бизнеса и общества приведет ситуация с пандемией? Какие уроки из нее будут извлечены?

— Действия власти в период пандемии продемонстрировали ее истинное отношение к бизнесу. Власть поступила как полководец, который пожертвовал значительной частью своего войска, чтобы сохранить важную позицию. Я слышал и более циничные высказывания со стороны чиновников: весь бизнес не вымрет, а кто погибнет — его место займут новые предприниматели.

Напрашивается аналогия — как в австралийской пустыне после пожара, когда на освободившемся месте на пепелище старой жизни появляется новая. В масштабах государства это, наверное, воспринимается не так страшно. Но в масштабах конкретных судеб пандемия породила настоящие трагедии.

Конечно, из этой ситуации бизнес извлек вполне понятные уроки, в том числе и психологические. За экономической необходимостью государство упустило этот момент. А новый бизнес, бизнес 2021-го и последующих годов, станет куда более циничным. Те, кто сегодня столкнулся с отсутствием помощи со стороны государства, завтра будут относиться к нему совсем по-другому. Это очень плохая история.

Я вижу изменение в отношении к государству и в личных беседах, и в социальных сетях. Предприниматели, которые еще год назад были очень лояльны к государству, были настроены патриотично, сегодня кардинально меняют свою позицию. На смену патриотизму приходит разочарование. Надеюсь, что ведомства, которые формируют государственную политику, также отслеживают эти настроения и понимают, к чему они приведут.

Второй урок касается зарплатной истории. В апреле и мае государство отправило население в полуторамесячный отпуск, заставив работодателей за свой счет оплатить время как рабочее. При этом, в отличие от зарубежных стран, никакой помощи бизнесу на выплату этих зарплат оказано не было. Из каких средств предприниматель может осуществить такие выплаты? Большинство бизнесов работает с рентабельностью на уровне 5%, средства вложены в новые проекты, накоплений у большинства просто нет.

Какой урок извлечет из этого любой работодатель? Он захочет подстраховаться от таких событий в будущем. Для этого надо в корне менять отношения с работником, переходить к срочным договорам, другим формам найма, не предусматривающим социальной ответственности, оплаты больничных и финансирования антикризисных государственных решений. Уверен, что в трудовых договорах появятся новые пункты, снимающие с работодателя ответственность по социальным обязательствам. Следствием может стать резкое ухудшение условий труда миллионов работников.

И этот процесс уже начался. Если в пандемию мы заходили с 22 тысячами безработных в Свердловской области, то сейчас их 120 тысяч. Рост в 6 раз. Даже мы, являясь максимально социально ответственным бизнесом, вынуждены были сократить в своей структуре 15% сотрудников.

— Каким станет следующий 2021 год? Каких изменений стоит ждать в экономике региона? Как планирует свою работу в следующем году УТПП?

— Планы у нас самые амбициозные.

В то же время мы реалисты и прекрасно понимаем, что 2021 год будет очень сложным. Существующие ограничения продержатся как минимум полгода, даже при очень успешном ходе вакцинирования и успехах в лечении коронавируса. Мы понимаем, что удаленная работа приведет к продолжению снижения эффективности бизнеса, и какое-то время займет процесс возвращения к привычным формам работы. Мотивировать людей вернуться в офис и начать работать в полную силу будет не просто. Да, есть бизнесы, которые в текущей ситуации оказались особенно востребованы и чувствуют себя хорошо, но для большинства год будет очень тяжелым.

Что касается Уральской торгово-промышленной палаты, то сейчас мы завершаем внедрение технологических решений, которые позволяют нам вести работу в нынешних сложных условиях. Мы предложим дистанционные сервисы, которые позволяют нам работать с экспортерами, с компаниями, которые продолжают осваивать зарубежные рынки. Мы не занимались этим раньше, но за 2020-й год освоили и внедрили проекты, они запущены и в тестовом режиме работают.

Мы планируем прирастить объемы тех услуг, которые оказывали раньше. Мы предложим предпринимателям новые услуги, которых не было раньше и которые появились в последний год. Мы планируем прирасти и в результатах нашей работы. А как только эпидемиологическая ситуация нам позволит, мы перейдем к взрывной реализации многочисленных накопившихся выездных и выставочных проектов. Здесь мы чувствуем, что нас буквально распирает не реализованный за год потенциал.

Фото с официального сайта Уральской торгово-промышленной палаты