«Ведомости», Леонид Волков и Федор Крашенинников: Посредственная электронная демократия

В своей статье «Демократия и качество государства» Владимир Путин коснулся и темы прямой интернет-демократии. Так уж получилось, что мы в свое время выступили с небольшой брошюрой «Облачная демократия», целиком посвященной этой теме (www.cdem.ru), и даже попробовали создать работающую модель для электронной демократии (www.democratia2.ru). На первый взгляд то, что предлагает Путин, технически близко к концепции «Облачной демократии», но дьявол, как всегда, в деталях.

Главное достижение современности — это техническая возможность обеспечить каждому человеку участие в прямой демократии, причем на гораздо более комфортном и эффективном уровне, чем это было возможно в любое другое время. Опыт внедрения систем электронной демократии в ряде государств мира (очень разных и по численности населения, и по уровню экономического развития — от Сингапура до Бельгии, от Эстонии до Чили) показывает, что 3-4 лет было бы достаточно, чтобы обеспечить всех граждан России электронной подписью и создать надежно функционирующую государственную систему учета любых волеизъявлений граждан по любым вопросам.

Путин, однако, предлагает не системное, а частное решение: любая петиция, собравшая в интернете более 100 000 голосов, должна быть рассмотрена в Государственной думе. Почему эта частная идея не может быть первым шагом к построению в России полноценной электронной демократии? Во-первых, между прямым волеизъявлением граждан и его оформлением в качестве закона остается Дума. То есть фактически мнение сотен тысяч граждан может быть проигнорировано. Между тем ключевая идея всех концепций электронной демократии заключается в том, что при достигнутом сегодня технологическом уровне можно и нужно учитывать мнение граждан непосредственно и громоздкие институты представительной демократии — парламент, в частности, — становятся ненужными. Прогонять решение, сформированное методами прямой демократии, через фильтр демократии представительной — это нелепое смешение двух совершенно различных концепций.

Во-вторых, такая же непонятная двойственность прослеживается и во всем остальном: Путин готов признать имеющим силу голос гражданина, поданный в поддержку какого-либо закона через интернет. Но он не предлагает автоматически регистрировать партии, собравшие сколько-то тысяч голосов в интернете, или допускать к участию в выборах кандидатов, собравших определенное количество подписей. Почему?

К сожалению, ответ очевиден. Именно Путин кровно заинтересован в сохранении существующей системы, в которой само государство каждый раз решает, признавать ли ему волеизъявление гражданина или не признавать; признавать, например, собранные подписи или нет. Между тем электронная демократия как раз позволяет избежать применения таких инструментов, как сбор подписей, и других подобных, возникших за годы борьбы с несовершенством технологий представительной демократии. Сейчас выборы можно свести к простейшей процедуре: сначала все желающие выдвигаются, а потом идет голосование по всем кандидатам из сформированного таким образом списка. Конечно, возможны и сценарии многоуровневого, рейтингового голосования: в течение всей президентской кампании граждане отмечают тех кандидатов, которые им нравятся, и к окончанию выборного периода из изначально очень длинного списка кандидатов формируется шорт-лист наиболее популярных, а в день выборов избирателям остается лишь окончательно определиться с приоритетами. (Примерно так фактически выглядит избирательная гонка в США, только в офлайне.)

Все это совсем не фантастика, все это легко осуществимо. Но только все это совершенно не востребовано российской властью. Прямое волеизъявление граждан сводит на нет всю систему самовоспроизводства, гарантированного сохранения власти. Сейчас этот механизм работает без сбоев: ненужные партии и кандидаты просто не допускаются к выборам, подписи в поддержку невыгодных власти инициатив игнорируются или объявляются недостоверными.

Путин не случайно в своей статье ставит сбор подписей и другие механизмы интернет-демократии через запятую в одном ряду с такими бессмысленными имитационными институтами, как «общественные советы». Он и его окружение отлично чувствуют себя в ситуации, когда власть сама выбирает себе удобных оппонентов и сама решает, на какие из возникающих в интернете тем обращать внимание, а на какие нет. Дело об ужасах в одном конкретном доме престарелых немедленно вызывает показательную и жесткую реакцию властей, ничуть не менее резонансное дело Сергея Магнитского вызывает лишь не менее показательное молчание. Любая система объективного измерения общественного спроса на решение тех или иных проблем (а облачная демократия — это именно попытка объективно учесть количество людей, имеющих то или иное мнение по тому или иному вопросу) совершенно губительна и неприемлема для этой модели поведения властей.

Авторы — IT-инвестор, депутат Екатеринбургской городской думы Леонид Волков; политолог, президент Института модернизации и развития общественных связей Федор Крашенинников.

Прочитать материал полностью: www.vedomosti.ru/newsline/news/1501361/posredstvennaya_demokratiya