УрФУ: конец классического университета

Грядущее очередное преобразование Уральского федерального университета спровоцировало новый конфликт между руководством и сотрудниками вуза. В университетской среде, как и на протяжении последних пяти лет, недовольны, что судьбу УрФУ решают далекие от науки люди. Менеджмент, как указывают преподаватели, проводит свою политику, пренебрегая мнением сотрудников университета.

За пять лет, прошедших после слияния УрГУ и УПИ в один федеральный университет, руководство вуза и его сотрудники так и не смогли найти общего языка. Для преподавателей первостепенной задачей был и остается процесс обучения. Менеджмент УрФУ, который в большинстве своем состоит из людей, далеких от университетской среды, заинтересован в выполнении формальных финансовых показателей, заданных федеральным центром и обеспечивающих вуз финансированием.

УрФУ в поисках средств

До последнего времени поток средств из федерального бюджета был достаточно обильным, и денег хватало и на «показатели» менеджмента, и на нормальную работу преподавательского состава. Но в 2015 году ситуация изменилась: закончилась пятилетняя программа поддержки объединения вуза, и средств стало не хватать.

«За прошедшие 5 лет «проели» 5 млрд руб., а в 2015 году закончились эти деньги. На этот год по программе «топ 5-100» дали еще 750 млн руб. в рамках повышения конкурентоспособности. Надо думать, что делать дальше», — пояснил УрБК преподаватель университета, сопредседатель центрального совета Межрегионального профсоюза работников высшей школы «Университетская солидарность» Дмитрий Трынов.

Вопрос этот для УрФУ далеко не праздный. Программа «топ 5-100» подразумевает финансирование ведущих высших учебных заведений России с тем, чтобы 5 из них к 2020 году вошли в рейтинг 100 лучших вузов мира. Изначально в программе участвовало более 10 учебных заведений со всей России, но каждый год их число уменьшается. Пока УрФУ удается оставаться в списке, но попадание в заветную пятерку выглядит маловероятным. Так, УрФУ не хватило сил, чтобы за прошедшую пятилетку пробиться хотя бы в первую десятку Национального рейтинга. В этом списке уральский университет занял только 13-е место, уступив нескольким московским вузам, а также учреждениям Санкт-Петербурга, Новосибирска, Томска и Казани.

В такой ситуации менеджмент вуза начинает искать «запасной аэродром» и альтернативные возможности получения средств из федерального бюджета. Наиболее логичным с точки зрения менеджмента стало преобразование вуза в научно-исследовательский институт за счет слияния с местным отделением Российской академии наук. С одной стороны, это позволит привлечь внимание со стороны федерального центра. С другой — увеличение числа ученых в преподавательском корпусе может вызвать интерес у авторов международных рейтингов.

Как университет превратить в институт

Однако для того чтобы стать научно-исследовательским институтом, УрФУ необходимо выполнить целый ряд параметров, в том числе серьезно изменить свой внутренний состав, нарастив процент научных работников до требуемого минимума. Сделать это можно двумя способами: либо увеличить число научных ставок, либо уменьшить количество преподавательских. Менеджмент вуза решил идти обоими сразу.

Согласно проекту новой стратегии, преобразование УрФУ планировалось провести путем сокращения кафедр, преподавательских ставок и собственно самих преподавателей. По неофициальным данным, речь идет об «увольнении» около 800 человек. По словам Дмитрия Трынова, к настоящему времени директору Института материаловедения и металлургии поручено избавиться от 91 преподавателя, руководство Высшей школы экономики и менеджмента, в свою очередь, должно сократить 70 человек.

Вместе с тем ректор УрФУ заявляет, что сокращение коснется только ставок, но не самих сотрудников.

«Мы не сокращаем людей, мы сокращаем ставки. Хотя допускаем, что если преподавателя не устроят предложенные условия, он может расстаться с университетом», — заявил Виктор Кокшаров.

Нагрузку на преподавателей планируется снизить за счет снижения числа студентов. Самим учащимся дадут больше времени на самообразование. В общей сложности четверть от общего времени, проводимого в университете, студент будет предоставлен сам себе.

«Если брать за 100% науку и учебный процесс в аудиториях, то при существенном увеличении доли науки должна снизиться доля обучения как такового. На 25% увеличится объем самостоятельной работы студента, что позволит высвободить время преподавателя, который раньше приходил в аудитории читать лекции, опять же, для научной работы», — считает ректор университета.

Реакция сотрудников

О своих планах руководство университета в открытую говорить не стало. Судя по действиям менеджмента, реструктуризацию вуз должен был пройти так же, как реформа Российской академии наук два года назад. Минобрнауки в свое время просто поставило ученых перед фактом о преобразовании РАН. В обоих случаях документ был подготовлен без привлечения всех заинтересованных лиц. Отметим, что Виктор Кокшаров свои действия оправдывает приказами Минобрнауки.

В УрФУ о «дорожной карте» должно было стать известно только 10 июня — после заседания наблюдательного совета университета. Однако «утечка» проекта произошла раньше.

Новый подход к развитию УрФУ со стороны руководства вуза возмутил всю университетскую среду. Ряд преподавателей считают, что новая стратегия обессмысливает слияние УрГУ и УПИ.

«В нашем городе и без того много научно-исследовательских институтов. Надо вкладывать инвестиции в них, и, на мой взгляд, нет никакой объективной необходимости создавать такой суперинститут», — полагает бывший старший преподаватель УрФУ Вячеслав Осетров, уже попавший под сокращение. Также он отмечает, что ряд преподавателей не могут посвятить себя науке, поскольку вынуждены искать подработку на стороне из-за низких ставок.

По его мнению, УрФУ способен оставаться образовательным центром и одновременно с этим зарабатывать, например, за счет филиалов. Однако в последнее время количество подразделений университета неуклонно сокращается.

Политолог, преподаватель Дмитрий Москвин в целом поддерживает идею развития научного направления в деятельности УрФУ, тем более что правительство в настоящее время заинтересовано в поддержке университетов со своей научно-исследовательской базой.

«Если УрФУ позиционирует себя университетом в классическом понимании, он должен выполнять моральные обязательства перед студентами и своими сотрудниками. Он должен проводить обсуждения развития этой «дорожной карты». Пока это выглядит так: кто-то где-то сочинил, вероятно, люди, нанятые извне. По сути, проводится «шоковая терапия»: мы получаем выгоду от того, что снимаем с себя обязательства и увольняем людей», — сказал УрБК Дмитрий Москвин.

Ученый считает, что процесс этот не должен происходить тайно и кулуарно. Также он отмечает, что в нынешних условиях сделать это не так-то просто: у большинства преподавателей просто нет времени заниматься наукой.

«Если преподавать в том ритме, который задает нынешняя вузовская система — раз в два года приходится обновлять преподаваемые курсы по наименованию. Я начинаю курс, а через два года я его должен обновлять. В итоге если я хочу состояться как преподаватель, у меня все силы уходят на это», — сказал Москвин.

Как отмечают в университетской среде, засекреченность реформы лишь усиливает недоверие к руководству вуза. Пропасть между сторонами конфликта, которая наблюдается с первых дней существования УрФУ, в конце концов может оказаться непреодолимой.

Будущее УрФУ

Пока же наблюдатели отмечают, что политика менеджмента УрФУ остается неизменной: руководство стремится получать федеральные деньги за счет формального соответствия требованиям тех или иных государственных программ. Вчера давали деньги на попадание в «топ-100» мировых вузов, и весь УрФУ подгоняли под параметры рейтинга, наращивая количество внедренных инноваций, иностранных студентов, привлеченных зарубежных преподавателей. Сегодня в тренде финансирование НИИ — и менеджмент готов полностью перестроить систему обучения и научных изысканий, чтобы попасть в эту программу. Нет ничего удивительного, что все остальное, в том числе и насущные проблемы образования, оказывается в вузе на втором, третьем и в конце концов — на последнем месте.

При этом нельзя исключать, что к концу преобразований менеджмент университета получит полностью расшатанный коллектив с высоким уровнем недоверия к своему начальству. Сложно представить, насколько качественно будут работать преподаватели или ученые, которые не уверены в завтрашнем дне. О каких реальных достижениях вуза в таком случае можно говорить — не до конца понятно.