Слава PTRK: В России пока нет понимания, что в искусство надо вкладывать деньги

Один из известных уличных художников России Слава PTRK рассказал в интервью ИАА «УралБизнесКонсалтинг» о том, как он намерен развивать уличное искусство в городе, почему цены на работы художников пока не высоки, и в чем заключается недостаток современного искусства.

— Совсем недавно Вы заявили о начале продажи своих работ. Что побудило Вас заняться этим — возросший интерес или есть другие причины?

— На самом деле, здесь нет ничего необычного. Этим занимается большинство известных уличных художников на Западе. Как правило, они отдают свои работы в типографию, печатают их, а потом продают, скажем, за 35 евро. Я решил попробовать эту схему у нас. Однако, так как в России есть свои особенности, то цена сначала должна быть небольшой. При этом если у западных художников все это печатается на станке, то я сам делаю каждый рисунок по трафарету. Если бы это были, например, работы Бэнкси (скандально известный андеграундный художник из Великобритании — ред.), то они считались бы оригинальными, потому что сделаны вручную. Просто у нас свои реалии.

Сейчас я продаю принты за 500 руб. Мне все говорят, что это очень дешево, но первый опыт дал успешные плоды. Какую-то аудиторию я смогу собрать. Эта первая партия — «посевной эффект».

— Много ли в Екатеринбурге людей, которые интересуются современным искусством и готовы за него платить?

— Думаю, что нет. Именно поэтому я решил попробовать принты: оригиналы моих работ на холстах, которые стоят по 5-10 тыс. руб., позволить себе могут немногие. У нас очень мало людей, которые интересуются искусством как таковым, чтобы купить картину.

— Вообще аудитория здесь может быть большой?

— Тех, кто в Екатеринбурге увлекается уличным искусством, достаточно много. Первоначально я на них и рассчитывал: раз люди ходят по улицам и уже видели эти работы — 500 руб. для них смешные деньги. Да это, в принципе, смешные деньги. И я подумал — почему бы под Новый год не сделать такую вещь.

Состоятельные люди, которые интересуются искусством, на уличные работы пока внимание не обратили. На Западе до этого доходили очень долго, в Москве, может быть, кто-то дошел. У нас, кажется, на улицах это все видели, но воспринимать это как искусство и вешать дома готовы далеко не все. Я решил просто подготовить почву, провести эксперимент — будут ли они вообще кому-то нужны? Но, как я посмотрел, людям это интересно.

— Как у нас в городе обстоят дела с продажей произведений в сфере современного искусства? Есть ли те, кто этим занимается?

— Есть ребята, которые что-то рисуют на холстах и, наверно, продают, но не знаю, за сколько. Оценить рынок очень сложно. У нас есть люди, которые интересуются искусством благодаря фестивалю «Стенография», художнику Тимофею Раде, но тех, кто готов потратить на это хотя бы тысячу рублей... Это очень разные вещи: одно дело — смотреть на работу художника, а другое — решиться купить ее за 4-5 тыс. Такие люди, по моему опыту, имеют высокий уровень достатка.

На самом деле, 5 тыс. — это тоже смешная сумма. Может, для уличного искусства это и нормально за один холст, но по опыту общения с художниками, занимающимися классической живописью, это смешно. Такую сумму они тратят на краски и продают работы за 20-30 тыс. руб. минимум.

В Москве, например, есть активисты, которые продвигают уличное искусство в галереи. Есть богема, которая понимает, что это интересно, будет что-то стоить в будущем и решает приобретать в свои коллекции. У нас же выставок почти не проводится, активистов единицы, поэтому рынок пока пуст. Значит, надо просто развивать культуру. Потому я и занялся принтами: это дешевое искусство, и, по сути, работы оригинальные. Нескромно говоря, если у меня будет все хорошо идти, то через год-два они будут стоить в 3-4 раза дороже. Сейчас это просто популяризация уличного искусства.

— Кстати, как вообще разделить уличное и современное искусство?

— Современное искусство — это инсталляции, эпатаж и смелые объекты, которые существуют внутри галерей, а уличное искусство имеет свою специфику. В России оно не стремится в залы, и даже если это приходит, то пытается играть по своим правилам. У нас пока нет понимания, что это совсем другой мир: люди хотят гнуть свою линию и делать в галерее то же самое, что на улице, но это глупо. Ты берешь работу, выдергиваешь ее из контекста, где она хорошо смотрелась, и переносишь в стерильный мир белых стен. Что из этого может выйти? Вряд ли что-то хорошее.

Современное и уличное искусство — расплывчатые понятия. Уличное искусство входит в современное, просто я привык называть современным то, что мне не особо нравится — происходящее в галереях, что-то искусственное и непонятное людям, когда ты приходишь в галерею и чувствуешь себя идиотом. Это мой очень субъективный взгляд.

Проблема еще и в том, что люди, которые занимаются организацией галерей, выставок, покупкой работ, не воспринимают происходящее на улице всерьез, для них это баловство подростков.

— Тогда есть ли в Екатеринбурге люди, которых можно назвать меценатами, поддерживающими уличное искусство?

— Меценатство — это не то же самое, что покупать работы. Может, такие люди и есть, но я с ними не знаком. В Россию еще не пришло понимание, что в искусство надо вкладывать деньги, потому что неясна отдача. С одной стороны, вкладывать в искусство только потому, что это искусство, у нас не очень любят, все-таки хотят денег и пиара. Галерейные художники классической школы, которые пишут маслом, наверняка знают какой-то пул людей, которые готовы давать деньги на искусство. С уличным искусством же вообще проблема, потому что его воспринимают как граффити 16-летних подростков. Наверно, должно пройти еще лет пять, прежде чем в Екатеринбурге появятся люди, готовые стать меценатами. Возможно, они и есть, но еще не созрели для этого.

С другой стороны, у нас есть Тимофей Радя. Когда он выиграл поездку в Америку, деньги на нее, вроде около 5 тыс. долл. США, собрали без всяких проблем, просто бросили клич в Интернете. Если это считать меценатством, то да — такой краундфандинг у нас есть, и он достаточно силен. Благодаря Тимофею появилось некоторое понимание, и по чуть-чуть деньги люди могут давать. Много — вряд ли. Но и интересуются уличным искусством в основном небогатые люди, потому что оно достаточно демократично. Пока единственное меценатство, с которым я встречаюсь, это покупка моих работ.

— Продажа работ может полностью обеспечить художника?

— В идеале хотелось бы. Не знаю, реально это или нет. В Екатеринбурге опыт таких дел очень маленький. Галерейные и классические художники могут работать на заказ, уличные же чаще всего занимаются росписью, оформлением помещений, стен. Если считать, что так ты живешь искусством, то да, люди, которые рисуют хорошо и делают на этом бизнес, у нас есть.