«Вечерний Екатеринбург» и Виктор Толстенко: Первоклашки в театре абсурда

Прекраснодушные радетели за «всеобщее благо» изобрели новый порядок, по которому любой ребёнок вправе претендовать на место в любой школе безо всяких предварительных испытаний на одарённость.

Где живут его родители, тоже роли не играет: федеральные законы написаны столь туманно, что гипотетически можно приехать из Владивостока в Москву и поступать в школу безо всякой регистрации. В «Законе об образовании» сказано: «…всех граждан, которые проживают на определённой территории» — что за территория? Кто её «определил»? Министерство образования и науки РФ шлёт в регионы циркулярное письмо, где чёрным по белому написано, что требовать от родителей сведений о прописке при записи детей в школу неправомерно, и надо «обеспечивать приём всех ребят, которые имеют право на получение образования соответствующего уровня». Не читали закон? Не продумали последствия?

Из Москвы не видно? Но все законопроекты поступают в органы региональной власти на экспертизу — почему никто не увидел угрозы? Побоялись сказать Москве правду?

Похоже на то. Ведь областной Минобр нынче молча взирал на то, как екатеринбургские школы готовились принимать детей. Когда страсти родительские разгорелись до предела, оно громогласно сообщило, что… не виновато в происходящем. Оно требует, чтобы пожелания родителей были исполнены по максимуму. Как – это не их вопрос. Они мыслят стратегически. И несется: разобраться и доложить! Предоставить поимённые списки первоклассников! Наказать виновных в том, что кто-то не поступил, куда хотел!

Вину открыто переложили на городское управление образования — хотя не могли не знать, что муниципальные педагоги лишь исполняют волю федеральных и судебных органов, а если вздумают самовольничать, то моментально станут добычей прокурорских кабинетов.

Министра можно понять: его предшественник расстался с креслом весьма стремительно, и «сие стало всем орлам уроком». Опять же, прямо сейчас ходуном ходит кресло под его коллегой Белявским. Однако во все времена доблесть профессионала и мужчины заключалась в том, чтобы в критический момент поставить своё личное благополучие на последнее место. Видимо, наш нынешний министр — ни то ни другое.

Конечно, ошибки и дрязги чиновников могли бы нивелировать простые люди. Так сказать, институты гражданского общества. Такое бывало неоднократно. Увы, не на сей раз.

Во-первых, вспыхнула паника. Соперничество за места в «элитных» школах было обусловлено объективно. Однако ажиотаж возник и вокруг совершенно обычных школ. Хотя накануне Управление образования города подробно доложило, что мест в первых классах хватит в городе всем. За то же говорил и факт, что в последние годы никакого дефицита не замечалось. Однако здравый голос педагогов просто не услышали. Сегодня только диву даваться остаётся, сколько у нас, оказывается, элитных школ, ради поступления в которые стоит ночевать под её окнами и драться в кровь.

Налицо и другой тревожный симптом. Когда людям было предложено организоваться самим (педагоги устранились, чтобы не обвинили в коррупции), вакуум организации тут же стали заполнять некие криминальные структуры: крепкие парни приходят к школам, устанавливают контроль, торгуют местами в списках. Вот нам и пришлось расплатиться за благодушие по отношению к оргпреступности: ведь уже более десяти лет городское сообщество позволяло тем самым «браткам» открыто ходить по улицам и срастаться с милицией и даже восторгалось, что они (якобы) «борются с наркоманией» и вообще ценители прекрасного — пишут стихи, собирают иконы...

Очень хотелось бы, чтобы из всего происшедшего были сделаны надлежащие выводы. Главное: муниципальные органы должны иметь больше самостоятельности в принятии решений, ведь они ближе к реальной жизни, да и ответственность у них выше, чем у московских или областных чиновников, до которых простые граждане никогда не дойдут со своими претензиями.

Если это не будет сделано, остаётся другая надежда: нынешние первоклашки усвоят урок, до чего доводит безответственность-некомпетентность вышестоящих и неграмотность обычных людей. И не будут такими, когда вырастут.