Wirtschaftswoche и Флориан Виллерсхаузен: Верные Кремлю бизнесмены скупают конкурентов

Западные СМИ проявляют интерес к конфликту Николая Максимова и ОАО "НЛМК". 16 декабря в немецком издании Wirtschaftswoche была опубликована статья, перевод которой предлагаем вашему вниманию.

Влиятельные предприниматели с помощью правосудия присваивают имущество конкурентов и ухудшают инвестиционный климат.

Обычно Николай Максимов избегает Москвы. Он не любит русскую столицу: она для него слишком шумная, суетливая, воздух в городе слишком грязный. Однако прежде всего этот 53-летний человек при поездке в Москву рискует тем, что он будет арестован. Он уже лишился части совей собственности, говорит он, его имущество находится под арестом. Чтобы избежать более тяжких последствий, он вынужден большую часть времени проводить в Чехии или Англии.

Максимов когда-то был очень успешным в России «маленьким олигархом». Его «Макси-Групп» покупала советские металлургические заводы и санировала их, пока они не начинали приносить прибыль. Однако потом он продал часть своего бизнеса металлургическому магнату Владимиру Лисину, самому богатому россиянину, состояние которого оценивается в 15,8 млрд. долларов. С помощью хитрости и российской системы правосудия Лисин перевел металлургические заводы под свой контроль, ничего не заплатив Максимову.

Русские называют это рейдерством, по-немецки это экспроприация или грабеж: государство или связанные с политикой большие концерны пользуются услугами правосудия, налоговых и картельных органов, которые в России зачастую являются коррумпированными. Сотрудники этих органов с помощью судебных процессов, милицейских облав и сомнительных требований о дополнительных налогах оказывают на своих жертв давление до тех пор, пока они не отдают свои предприятия.

Самой известной жертвой рейдерского захвата является Михаил Ходорковский. Бывший глава ЮКОСа встал на пути президента и нынешнего главы правительства Владимира Путина. Он был заключен под стражу, его нефтяной концерн был уничтожен и перешел в руки государства. Ходорковский и Максимов на единственные случаи рейдерства. В прошлый вторник вооруженные люди из МВД в масках штурмовали офис девелопера Сергея Полонского. Месяц назад сыщики обыскали офис бизнесмена Александра Лебедева, выступающего с критикой Кремля.

Подоплека в обоих случаях неясна: были ли милицейские облавы обоснованы или речь идет давлении властей по заказу? В государстве, где руководят коррумпированные чиновники, границы между правом и беззаконием очень размыты. Произвол властей и сомнительные случаи отбора собственности являются тяжелым грузом для инвестиционного климата. Немецкие компании также не могут исключать, что их партнеры в России или дочерние компании не станут жертвами давления со стороны государственных структур.

Тот, кто успешен в России, рискует лишиться своего имущества. Это произошло с бизнесменом Максимовым. Однако он никогда не связывался с политикой, поэтому он все-таки еще верит Москве.

«Моя самая большая ошибка»

Сегодня понедельник и Максимов согласен поговорить. Он ждет в кафе русской кухни «Елки-Палки». Тут редко можно встретить человека, состояние которого по версии американского журнала Forbes все еще оценивается в 950 млн. долларов. Максимов не кичится своим богатством: на нем простой серый свитер и он ест суп за 3,90 Евро.

Он рассказывает о ноябре 2007 года, когда начались все его беды. Тогда «Макси-Групп» состояла из 70 металлургических заводов. Аудиторы из PriceWaterhouseCoopers оценили стоимость империи Максимова в 3 млрд. долларов. Однако за несколько лет общая сумма долга его компании составила 1,8 млрд. долларов. «В какой-то момент я оказался перед выбором: или я выплачиваю все долги и в течение пяти лет не могу ничего инвестировать, или ищу инвестора» — говорит Максимов. Так он продал контрольный пакет в 50% плюс одну акцию металлургическому магнату Лисину. Сегодня для него это «самая большая ошибка в жизни».

54-летний Лисин является основным владельцем третьего по величине российского металлургического комбината НЛМК, оборот которого до кризиса составлял более 11 млрд. долларов в год. Обладая столь сильным влиянием на рынке, Лисин диктовал условия контакта, который подписал Максимов. Стороны договорились, что компания «Макси-Групп» стоит три миллиарда долларов минус долги. НЛМК должен был перевести Максимову 600 млн. долларов – половину сразу, а вторую половину после детальной проверки финансовых показателей предприятия. Кроме того, обе стороны обязались независимо от покупной цены инвестировать в компанию по 300 млн. долларов.

В январе 2008 года Лисин перевел Максимову первый платеж в 300 млн. долларов. Затем должны были последовать инвестиции. Максимов выплатил свою долю в размере 300 млн. долларов в виде займа, однако позднее изъял часть этой суммы в 250 млн. долларов, обосновав это тем, что «Лисин не инвестировал ни копейки и таким образом нарушил соглашение».

Теперь Максимов и Лисин спорят друг с другом в судах. До сегодняшнего для все процессы выиграл НЛМК, принадлежащий Лисину. Суды обвинили Максимова в обмане: якобы он скрыл истинный размер долгов. Представитель НЛМК заявил Wirtschaftswoche, что внешний долг «Макси-Групп» оказался на одну треть больше, чем предполагалось. В день, когда был подписан контракт купли-продажи, якобы «были все признаки неплатежеспособности». Максимов, напротив, утверждает, что НЛМК искусственно увеличил размер долга: Лисин предоставил МАКСИ ГРУПП заем на 400 млн. долларов, в рамках которого были заложены заводы «Макси-Групп». Поскольку назначенный НЛМК новый руководитель «Макси-Групп» не обслуживал заём, Лисин взял заводы компании под свой полный контроль.

Пару месяцев спустя НЛМК провел принудительную распродажу предприятий «Макси-Групп» с аукциона, без формального согласия совладельца. Этот шаг «дал возможность стабилизировать предприятия», заявил НЛМК на запрос Wirtschaftswoche, «Макси-Групп» якобы все еще продолжает оставаться неплатежеспособной. Летом 2009 года дело всей жизни Максимова было продано с молотка. Металлургический магнат Лисин купил на аукционе 70 заводов за общую сумму в 50 млн. долларов и интегрировал их в свой концерн.

«Аукцион оказался фиктивным», говорит юрист Максимова Роман Макаров и задает риторический вопрос: « Как могут производственные мощности холдинга, стоимость которых равна 3 млрд. долларов, вдруг быть проданы на аукционе за 50 млн. долларов?» Участие в аукционе в Екатеринбурге приняли только две компании: дочерняя компания НЛМК предложила минимальную цену, материнская компания предложила на 1% больше и с ударом молотка получила право на имущество. В НЛМК ссылаются на решение ФАС, согласно которому при проведении аукциона не было признаков нарушения закона.

Имущество конфисковано

Формально Максимов все еще является совладельцем «Макси-Групп», но у нее больше нет металлургических заводов. Только пара бухгалтеров осуществляет процедуру банкротства, которая была официально запущена НЛМК на прошлой неделе. В июле концерн добился в суде решения о заморозке принадлежащего Максимову пакета акций Сбербанка на сумму 250 млн. долларов. Это та сумма, которую Максимов сначала инвестировал в «Макси-Групп», а затем отозвал. В результате Максимов фактически подарил компанию.

Сегодня за чашкой капуччино Максимов признается: «Тогда я был наивен, я должен был заметить, что план полного захвата существовал с самого начала». То, что Лисин управляет судами и, возможно, дает им взятки он конечно доказать не может. «Однако очень подозрительно, когда концерн выигрывает дела по всем спорным пунктам, а жалобы младшего партнера суды даже не принимают к рассмотрению».

Тем не менее, он планирует новые инвестиции. По его словам он заработал на бирже около 70 млн. долларов, которые он хочет вложить в строительство двух новых металлургических заводов, причем вновь в России. «Я не могу просто сидеть дома и ничего не делать» — говорит он. А на рынках вне России, по его словам, он недостаточно ориентируется. Итак он возвращается назад в российскую провинцию. Однако он хочет начать строительство новых заводов в Калужской и Ярославльской областях только тогда, когда будет уверен, что конфликт с Лисиным закончен. «Самое плохое, что со мной могло бы произойти — это замораживание инвестиций в металлургические заводы». Еще одну экспроприацию он может и не вынести.