«Деловой квартал» и Михаил Старков: «Приобретения и потери Эдуарда Росселя»

Президент Дмитрий Медведев не назвал имя нового губернатора Свердловской области. По мнению экспертов, это означает, что Эдуард Россель может сохранить должность за собой. Подводя итоги последних 18 лет, «ДК» вспомнил события разного масштаба и значимости, с которыми обычно связывают имя свердловского губернатора.

По словам политолога Константина Киселева, у жителей Свердловской области накопилась усталость от губернатора — не выдвигая конкретных претензий, они говорят, что Эдуарда Росселя неплохо бы заменить. Оценки экспертов сильно расходятся. Настроенные радикально считают, что последние восемь лет губернаторства г-на Росселя (при Владимире Путине) — время, потерянное для Свердловской области понапрасну, ибо наладить отношения с федеральной властью ему не удалось, как не удалось и получить денег на масштабные проекты и развитие региональной инфраструктуры. Их оппоненты уверены, что Эдуард Россель сделал для области больше, чем кто бы то ни было, и его заслуги еще оценят — если не сейчас, то когда-нибудь позже.

Привлекая инвесторов

Будучи председателем облисполкома, Эдуард Россель предложил Михаилу Горбачеву открыть область для иностранцев (при советской власти они посещали Урал в сопровождении офицера КГБ). В январе 1991 г. в Екатеринбург прилетели два англичанина — сотрудники Московского народного банка в Лондоне. У трапа их встречал начальник протокольного отдела Уральского объединения международного сотрудничества (тоже бывший сотрудник КГБ). За англичанами, наладившими сотрудничество местных больниц с Британским консорциумом здравоохранения, потянулись итальянцы, продвигавшие проекты, связанные с производством автомобильных и железнодорожных рефрижераторов. Затем — немцы, французы и, наконец, американцы.

По легенде американцы собирались открыть генеральное консульство в Новосибирске, но г-н Россель за два часа убедил госсекретаря Джеймса Бейкера выбрать Екатеринбург. Скептики уверяют, впрочем, что свободы выбора у американцев не было — решение о дислокации генерального консульства принимал Кремль, переговоры Эдуарда Росселя с г-ном Бейкером принципиально ничего не меняли. Константин Киселев: «Статус Свердловской области повысился, когда Росселю удалось превратить Екатеринбург в дипломатический центр с большим количеством иностранных консульств и представительств. Даже если решение разместить американское генконсульство в Екатеринбурге не зависело от американцев, Росселю все равно пришлось надавить на московских чиновников, чтобы они приняли решение в пользу Екатеринбурга. Поэтому его заслуги очевидны».

Место для генерального консульства США нашли не сразу. В 1993 г. разразился шпионский скандал, связанный с прослушивающими устройствами в новом здании посольства США в Москве, и Госдепартамент побоялся просить у конгресса денег на строительство здания в Екатеринбурге. От особняка на ул. Горького, 23, где сейчас находится резиденция губернатора, американцы отказались, посчитав, что ремонт обойдется дорого. Мэр города Аркадий Чернецкий, которого правительство области озадачило поиском помещения, помогать не захотел, сказав (по свидетельству очевидцев) сакраментальную фразу: «Кто-то будет сметану слизывать, а я горшки мыть?» И первые полтора года сотрудники дипломатической миссии во главе с генконсулом Джеком Сигалом проживали в частной гостинице на ул. Авиационная, принадлежавшей компании «Внешсервис».

В 1997 г., после переговоров г-на Росселя с министром иностранных дел Робином Куком в Лондоне и длительного этапа согласований, в Екатеринбурге появилось генконсульство Великобритании. Эдуард Россель: «К счастью, мир устроен так, что следом за США свои представительства открывают и другие страны». На очереди была Германия. Рачительные немцы долго считали деньги и в 2001 г., сославшись на бюджетный дефицит, отложили открытие генконсульства до лучших времен (тогда же ФРГ сократила по миру 20 дипломатических представительств). Г-н Россель, которого такая заминка не устраивала, предложил обойтись малыми формами. В том же 2001 г. при Центре содействия предпринимательству (ЦСП) создали контактное бюро земли Баден-Вюртемберг, выделив комнату, где сидел человек, призванный налаживать контакты между предпринимателями двух стран. На открытии присутствовали министр экономики земли Баден-Вюртемберг Карл Эппле и председатель областного правительства Алексей Воробьев, обронивший странную фразу: «Спасибо товарищам из Германии, что они помогли нам маленько приоткрыть глаза на жизнь». Закончилось все плохо. В 2003 г. немецкая сторона, которая несла расходы на содержание бюро, посчитала его работу неэффективной. Представительство закрыли. Генеральное консульство Германии по­явилось в Екатеринбурге только в 2005 г. А в апреле 2008 г. немцы наградили губернатора орденом «За заслуги перед землей Баден-Вюртемберг».

Достояние республики

Попытка Свердловской области стать республикой относится к 1993 г., когда в проекте Конституции РФ появилось деление субъектов Федерации на области и республики. У национальных республик (21 субъект Федерации из 89) были дополнительные права и возможность получать больше денег из федерального бюджета. Руководители областей, выступавшие за равноправие, ждали, когда ситуацию урегулирует федеральный центр. Эдуард Россель пошел дальше, предложив изменить статус Свердловской области. Предупреждая обвинения в сепаратизме, он говорил, что дополнительного суверенитета («Берите, сколько сможете переварить», — предлагал Борис Ельцин) региону не нужно, достаточно большей экономической самостоятельности.

Идею вынесли на референдум. 25 апреля 1993 г. 83,4% избирателей Свердловской области (при явке 67%) подтвердили, что хотят жить в Уральской республике. Через полгода Свердловский облсовет утвердил Конституцию Уральской республики, разработанную специалистами УрО РАН. 31 октября г-н Россель указом № 1 возложил на себя исполнение обязанностей губернатора. Председателем правительства стал Валерий Трушников. Дальнейший ход событий предполагал референдум по Конституции, прямые выборы губернатора и двухпалатного Законодательного собрания.

Но самое интересное началось дальше. 2 ноября на расширенном заседании Совета Министров РФ Борис Ельцин назвал стремление Свердловской области поднять свой статус закономерным процессом, а ровно через неделю распустил Свердловский областной Совет народных депутатов и снял с работы Эдуарда Росселя, отметив, что тот «существенно превысил свои полномочия». Принято считать, что президент изменил решение под влиянием ближнего окружения.

В 1995 г. г-н Россель вернулся, выиграв губернаторские выборы у Алексея Страхова, который, по свидетельству очевидцев, сопротивлялся до последнего.

Промышленно-финансовые группы и предприятия, которые поддерживали Эдуарда Росселя (или считалось, что поддерживали), подвергались репрессиям фискальных органов. Но результаты выборов были в пользу г-на Росселя (64% голосов при явке 34%).

Заклятые друзья

Многолетнее противостояние губернатора Эдуарда Росселя с мэром Екатеринбурга Аркадием Чернецким, возникшее из конфликта экономических интересов города и области, со временем переросло в открытую неприязнь, завершившуюся, когда участники войн признали, что старый враг может быть полезен.

Есть мнение, что прессинг областной власти пошел на пользу чиновникам городской администрации, вынужденным работать в экстремальных условиях, и, если бы на месте Чернецкого сидел градоначальник, подконтрольный губернатору, не факт, что ему удалось бы добиться больших успехов.

Но г-н Россель не оставлял намерений посадить в кресло мэра своего человека. Первый сценарий избирательной кампании политтехнологи опробовали в 1999 г., выставив против Аркадия Чернецкого кандидатов, чьи шансы эксперты оценивали высоко, — президента ТС «Супермаркет «Кировский» Игоря Ковпака и директора госпиталя ветеранов войн Семена Спектора. Была только одна техническая проблема — г-н Ковпак собирался в депутаты Государственной думы и мэром Екатеринбурга быть не хотел. Областной власти пришлось убеждать его с помощью налоговой полиции, грозившей отыскать нарушения и завести дело. Когда настало время подводить итоги кампании, завершившейся победой г-на Чернецкого, политологи сказали, что Ковпак и Спектор, олицетворявшие в сознании людей социальную помощь, больше конкурировали друг с другом, чем с действующим градоначальником, хотя главная причина была, наверное, в том, что Игорь Ковпак одновременно баллотировался и в мэры, и в депутаты. Такая двойственность показалась избирателям странной.

В 2004 г., когда во второй тур мэрских выборов вышел Юрий Осинцев, человек из команды губернатора, Аркадий Чернецкий и его зам Владимир Тунгусов, считавшие угрозу реальной, провели серию встреч с бизнесменами, пообещав им преференции в обмен на голоса избирателей. Осинцев проиграл. По мнению независимых аналитиков, Эдуард Россель допустил просчет, сделав ставку на непроходную фигуру. Избирательная кампания могла сложиться иначе, если бы Россель поддержал Олега Гусева, который тоже участвовал в выборах. Но как согласовывать интересы с Гусевым, губернатор не знал и предпочел выбирать между понятным Осинцевым и предсказуемым Чернецким.

В 2008 г. областная власть уже не выдвигала своих кандидатов на выборах главы Екатеринбурга. Делая прогнозы, Аркадий Чернецкий заявил, что в своей победе не сомневается.

Удар по репутации

В январе 2001 г. Свердловская область оказалась в центре конфликта, который отра­зился на имидже Эдуарда Росселя — политика, встречающего иностранных инвесторов с плакатом «Добро пожаловать!». Речь шла о Свердловском электромеханическом заводе (СЭМЗ), который трудовой коллектив приватизировал в 1990 г. Позже предприятие приобрело инвестора в лице немецкой компании AEG, затем перешло в собственность французского концерна Alstom. Суть заключалась в том, что приватизацию завода провели с нарушениями, о которых знали и генеральный директор, и иностранные акционеры. Когда между ними возник конфликт, директор обратился в прокуратуру, требуя вернуть завод государству. Арбитражный суд вынес решение о деприватизации, иностранцы его обжаловали. Не дожидаясь окончания судебных процессов, бывший директор завода предпринял не­удачную попытку вооруженного захвата, чем вызвал недовольство губернатора, зап­ретившего ему приближаться к предприятию на пушечный выстрел.

В июле 2001 г. скандал вокруг «Альстом СЭМЗ» вышел на международную арену. Сначала в прессе появилось упоминание об озабоченности канцлера ФРГ Герхарда Шредера, затем — о ноте протеста, переданной российскому МИДу германским посольством и, наконец, о призыве главы представительства Союза немецкой экономики в России Андреа фон Кнопп объявить Свердловскую область зоной рискованного предпринимательства. Все это время г-н Россель подчеркивал, что не намерен вмешиваться в конфликт собственников и точку над i должен поставить суд. 28 августа он заявил: «Есть судебное решение, пристав должен все описать, забрать в госсобственость и начинать новый процесс приватизации».

Эксперты, впрочем, полагают, что губернатор упустил инициативу, позволив до­играть партию иностранным инвесторам. В сентябре Арбитражный суд УрФО оставил завод в собственности концерна Alstom. При этом мало кто поверил, что такое решение вынес независимый беспристрастный суд. Все посчитали, что Владимир Путин и Герхард Шредер урегулировали конфликт на высоком уровне.

Слово президента

Летом 2003 г. Эдуард Россель приехал на завод «Медсинтез» (входит в холдинг «Юнона»), выпускающий инфузионные растворы, увидел пустую площадку и поинтересовался, что там собираются строить. «Цех по производству инсулинов», — сказали ему. И объяснили смысл: бизнес перспективен, а российских поставщиков нет — 90% рынка делят три иностранные компании: датская, американская и немецкая.

Под новое производство написали областную программу, выделив на строительство цеха 1 млн руб. Остальные 620 млн руб. сложились из средств холдинга «Юнона», его партнера, группы «Ренова», и банковских кредитов. Мощности цеха, запущенного в конце 2007 г., позволяли обеспечить инсулином всю Россию и страны СНГ, оставалось получить лицензию. Однако вероятность этого события равнялась нулю — мос­ковские чиновники, лоббирующие интересы западных фармацевтических компаний, пускать «Юнону» на рынок не собирались. Г-н Россель: «Если бы не помощь президента Дмитрия Медведева, лицензии на производство инсулина мы не получили бы до сих пор. Вмешательство президента потребовалось дважды. Первый раз, когда в ходе предвыборной кампании он приезжал в Екатеринбург и проводил совещание на УОМЗ по производству медицинской техники, я рассказал ему о проекте, а потом, во время 30-минутной встречи с глазу на глаз, продемонстрировал коробочку с произведенным у нас инсулином. Дмитрий Анатольевич взял эту коробочку и прямо на ней написал просьбу к профильному министру — поддержать производство.

Проходит какое-то время, месяца полтора, наверное. Идет заседание президиума Государственного совета в Тобольске. Мне предоставляют слово, и я рассказываю, какие трудности сдерживают развитие малого бизнеса. Затем, возвращаясь к теме инсулина, говорю: «Помните, вы давали поручение, а лицензия до сих пор не получена» Медведев спрашивает: «Кто тормозит?» Называю некоторые фамилии и ведомства. Вскоре после этого представителей завода приглашают в Москву. Я хорошо помню радостный момент, когда они позвонили мне и сказали: «Эдуард Эргартович, лицензия у нас на руках!»

В марте 2009 г. Федеральная служба по надзору в сфере здравоохранения и социального развития выдала «Медсинтезу» регистрационные удостоверения на четыре типа инсулина. Поставки в регионы начались со Свердловской и Оренбургской областей.

Минус пять тысяч

Летом 2000 г. Эдуард Россель привез Владимира Путина на Нижнетагильский металлургический комбинат (НТМК, входит в Evraz Group), где состоялась церемония закладки стана-5000. На месте событий он вручил президенту две медные монеты 1735 г. — одну из них Путин бросил в фундамент нового завода, другую увез с собой.

Предполагалось, что мощность предприятия составит 1 млн т труб большого диаметра и 500 тыс. т толстолистового проката в год. Иностранные инвесторы в лице итальянской Duferco соглашались дать деньги под гарантии фьючерсного контракта с «Газпромом» на покупку труб большого диаметра. Интересы НТМК лоббировал г-н Россель, убеждавший сначала Рэма Вяхирева (в то время председателя правления «Газпрома»), а затем — Алексея Миллера (сменившего на этом посту г-на Вяхирева). Пока шли переговоры, другие металлургические и машиностроительные компании развернули свои проекты стана-5000 — одно время их число доходило до пяти. Последние надежды губернатор Россель связывал с визитом в Екатеринбург Романа Абрамовича (владельца 41% акций Evraz Group) в апреле 2007 г., но эта встреча ничего не изменила.

В октябре 2008 г. управляющий директор НТМК Алексей Кушнарев сообщил, что компания закрывает проект стана-5000, в том числе из-за отсутствия гарантий со стороны «Газпрома». А летом 2009 г. Владимир Путин (теперь — премьер-министр) приехал на Магнитогорский металлургический комбинат (ММК), где в разгар кризиса запускали свой стан-5000. Председатель совета директоров ММК Виктор Рашников, которому «Газпром» тоже не дал гарантий, выразил уверенность, что продукция нового предприятия найдет сбыт.

Эдуард Россель, впрочем, от своей идеи не отказался: «Стан-5000 востребован и нужен российской экономике. Почему он построен не в Нижнем Тагиле, а в Магнитке — вопрос не ко мне, а к собственникам предприятий. Я сделал все, что зависит от губернатора в продвижении проекта, и даже больше. Но и сейчас еще не поздно строить стан-5000 в Нижнем Тагиле. В свое время я давал задание сделать анализ ситуации, получив информацию о том, что Магнитка планирует запуск такого стана. Анализ, который мы сделали, говорит, что строительство второго стана и наличие даже двух станов не закрывают рынок России. Недаром маленькое по территории государство Япония имеет таких станов семь или восемь».

Правда, руководство НТМК считает, что проект уже не нужен, поскольку другие крупные предприятия строят свои станы-5000 и намерены довести дело до конца.