Дмитрий Тортев: Платформенная экономика не должна становиться экономикой двойных стандартов

На вопросы ИАА «УралБизнесКонсалтинг» по законопроекту о платформенной экономике ответил член Экспертного совета Комитета Госдумы по защите конкуренции Дмитрий Тортев.

— Дмитрий Геннадьевич, зачем вообще понадобилось регулировать маркетплейсы?

— Вопрос «цифровой регуляторики» стал актуальным с 2021 года — тогда цифровые платформы стали набирать обороты на фоне пандемии коронавирусной инфекции. В связи с ограничениями стали сильно востребованы услуги дистанционного обслуживания. И к тому моменту стало понятно, что цифровые платформы де-факто работают вне правового регулирования. Тогда же стало понятным, что триллионные обороты маркетплейсов нужно рассматривать еще и с точки зрения антимонопольного регулирования и сохранения баланса на товарных рынках.

Эксперты и в Госдуме, и в ФАС неоднократно обращали внимание на необходимость регулирования этой отрасли. Тем более, что мировая практика в этой области уже сложилась и в Китае, и в Евросоюзе. В России еще с 2021 года предлагалось начать разработку Цифрового кодекса, но в Минпромторге тогда решили ограничиться регулированием методом «мягкой силы». И потеряли время.

— Подождите, а как же пятый антимонопольный пакет ФАС? Ведь ведомство говорило, что он окажет влияние на агрегаторы и маркетплейсы, создав барьеры для злоупотреблений на цифровых рынках.

— Во-первых, он вступил в силу только с 1 сентября 2023 года. Во-вторых, морально устарел еще на стадии рассмотрения в Госдуме и не учитывал реалий рынка. Кроме того, как показала практика, после вступления пятого антимонопольного пакета в силу ФАС не смогла его в полной мере применить для исполнения поручения председателя правительства России Михаила Мишустина от мая 2024 года по наведению порядка на рынке цифровых платформ.

— Какие меры предпринимались для регулирования цифровых платформ до вступления в силу пятого антимонопольного пакета?

— По инициативе Минпромторга России тогда решили действовать упомянутой «мягкой силой». В феврале 2022 года между игроками было заключено соглашение о добровольном соблюдении антимонопольного законодательства. Свои подписи под документом поставили представители Яндекса, Wildberries, Ozon, Сбера, «Авито» и других цифровых платформ.

— Но что-то пошло не так?

— Понимание документа у сторон оказалось разным. В Минпромторге считали, что соглашение предотвратит конфликты, а поток жалоб от партнеров Яндекс.Такси, Wildberries, Ozon и других остановится. Цифровые платформы полагали, что соглашение дает им некий иммунитет. Впоследствии проверки ФАС показали, что маркетплейсы условия соглашения особо и не соблюдали. При этом к 2022 году определились доминирующие игроки: на рынке маркетплейсов — это Wildberries, Ozon и Яндекс.Маркет, в сфере такси — Яндекс.

При этом следует положительно отметить усилия ФАС в тот период: сотрудники ведомства провели тщательную работу, чтобы уличить маркетплейсы не только в неисполнении соглашения, но и в нарушении антимонопольного законодательства. Работа ФАС России продемонстрировала, что в отношении цифровых платформ с оборотами, которые сопоставимы со всем объемом госзакупок нашей страны, регулирование методом «мягкой силы» работать не может.

К 2024 году в правительстве осознали, что соглашение Минпромторга не работает, и нужно принимать конкретные действия. В марте того же года премьер-министр России Михаил Мишустин поручил главе ФАС России Максиму Шаскольскому разобраться с хаосом на рынке маркетплейсов из-за того, что продавцы начали открыто выступать против политики Wildberries и ценообразования Яндекс.Такси. Ради проверок был снят мораторий на проверки онлайн-платформ. Но вот тут ФАС застряла, и дальше переписок и предупреждений дело не пошло. При этом все инструменты воздействия у службы были. Для примера скажу: ФАС требует от Яндекс.Такси раскрыть алгоритмы динамичного ценообразования на поездки. Компания этого не делает, но на этом все стороны просто расходятся по углам ринга.

— А что послужило катализатором для перехода к законодательному регулированию?

— Обновление состава правительства в мае 2024 года. Антимонопольную повестку начал курировать зампред правительства России – глава аппарата правительства Дмитрий Григоренко. Он поручил разработать отдельный законопроект, регулирующий цифровые платформы. И как раз Григоренко акцентировал внимание на большой доле контрафакта на онлайн-платформах. И законодатели вышли на Закон о платформенной экономике, который в итоге недавно был принят парламентом.

— На ваш взгляд, не получится ли с этим законом как с пятым антимонопольным проектом?

— Сейчас сложно судить на самом деле. Во-первых, мы еще не видели восемь подзаконных правительственных актов, которые должны выйти к этому документу. Во-вторых, в Госдуме и Совете Федерации признают: документ придется серьезно дорабатывать, и начнут это делать с осени. При этом, если говорить о преимуществах онлайн-торговли, то следует упомянуть их наличие не только у покупателя, но и у продавца. У последнего отсутствует необходимость содержать штат сотрудников, арендовать помещения под магазин. Такие факторы способствуют снижению себестоимости товаров, делают его конкурентоспособным. На этом фоне растет разрыв между физическим и цифровым шопингом. Вопрос в том, какие обязательства должны взять на себя маркетплейсы, чтобы иметь право пользоваться своими преимуществами. Второй серьезный вопрос — в том, что в крупном ритейле в цифровую эпоху останутся только игроки, взявшие на вооружение новые технологии и бизнес-модели. В этом процессе роль государства не должна быть догоняющей.

Влияние онлайн-ритейлеров выходит далеко за рамки простой рыночной доли. Их алгоритмы не только формируют цены, но и напрямую управляют спросом, манипулируя позициями товаров в результатах поиска. Поставщики маркетплейсов вынуждены подстраиваться под требования платформы, изменяя свои цены, чтобы обеспечить видимость и продажи своих товаров.

Законопроект обязывает маркетплейсы соблюдать критерии ранжирования, но не регулирует их содержание. Свои собственные правила игры очень удобны маркетплейсам. Это — огромный потенциал для манипуляций.

— Каких, например?

— К примеру, маркетплейс может использовать собственные критерии ранжирования для искусственного подавления конкурентов, продвигая собственные товары или товары привилегированных поставщиков. Без независимого регулятора, который бы контролировал и анализировал цифровые алгоритмы, например, специализированного подразделения в структуре ФАС России, ситуация с дисбалансом сил на рынке сохранится, и малые и средние предприятия продолжат оставаться в невыгодном положении. Необходим постоянный мониторинг, разработка и внедрение прозрачных механизмов оценки влияния алгоритмов на рынок. Система штрафных санкций за недобросовестную практику должна быть эффективной и быстродействующей, чтобы у маркетплейсов не было стимула к злоупотреблениям.

— Особое внимание было уделено тому, что законопроект позволит очистить онлайн-платформы от контрафакта. В документе указано, что карточки товаров после вступления закона в силу будут содержать обязательное указание на госрегистрацию, чтобы исключить оборот контрафакта.

— Антиконтрафактные меры, включенные в законопроект, на мой взгляд, выглядят недостаточно эффективными. Хотя документ предусматривает обязанность платформ проверять документы продавцов и удалять подозрительные товары по требованию правообладателей, это скорее косметические изменения, нежели комплексное решение проблемы.

Китайский опыт демонстрирует более действенный подход: сквозная система блокировки контрафактных товаров, при которой удаление товара с одной платформы автоматически распространяется на все остальные. Российский законопроект не предусматривает такой синхронизации, что делает борьбу с контрафактом фрагментарной и неэффективной. В силу этого большая доля контрафактной продукции, удаленной с одного маркетплейса, появится на другом уже через неделю.

Это свидетельствует о низкой эффективности текущих мер и о необходимости создания единого реестра контрафактной продукции с автоматизированным обменом данными между всеми платформами, операторами и участниками федерального товарного рынка. Необходима также проработка механизмов ответственности для маркетплейсов за повторное появление удаленного контрафакта, включая существенные штрафы и возможность временного приостановления работы.

— Во время обсуждения законопроекта свои отзывы, преимущественно негативные, присылали представители традиционной офлайн-торговли. Насколько обоснованы их претензии?

— Законопроект должен учитывать специфику работы офлайн-магазинов, обеспечивая справедливые условия для всех участников рынка. Необходимо проработать механизмы регулирования, которые учитывали бы особенности как онлайн-, так и офлайн-торговли, исключая дискриминацию в отношении офлайн-ритейлеров. Это может включать регулирование практик ценообразования, требований к информации для потребителей и других аспектов, важных для равных условий конкуренции на рынке. Без учета интересов офлайн-ритейлеров законопроект будет неполноценным и не сможет обеспечить справедливую конкурентную среду в целом.

Таким образом, необходим более комплексный подход, включающий независимый надзор за алгоритмами, эффективную систему борьбы с контрафактом, и учет интересов всех участников рынка, как онлайн, так и офлайн. Платформенная экономика не должна становиться экономикой двойных стандартов. Либо закон защищает всех, либо он увеличивает силу монополистов на рынке. Сейчас мы ближе ко второму сценарию.

Фото предоставлено Дмитрием Тортевым