Валерия Лузина: Легкой промышленности не хватает швей

На вопросы ИАА «УралБизнесКонсалтинг» ответила директор бренда Elena Piskulina Валерия Лузина.

— Мы живем полгода в новой экономической реальности. Как себя чувствует сфера моды и производства одежды, что в ней происходит?

— Мы наблюдаем серьезные трансформации. Уход иностранных брендов привел к росту интереса к местным производителям. Можно говорить, что это достаточно долгосрочная тенденция: локальные бренды активно заявляли о себе уже лет 15, но сейчас этот процесс получил мощный импульс развития. Это касается и отдельных дизайнеров, и коммерческих брендов, коммерсантов именно в нише моды. На федеральных торговых площадках-агрегаторах, таких как Wildberries, стали заявлять о себе новые игроки.

Внутренняя конкуренция сильно выросла, еще сложнее стало с ней справляться. Сейчас можно даже говорить о некотором демпинге, в первую очередь со стороны массовой, потоковой одежды, которая начинает давить на дизайнерскую. Обыватель, который не сильно в этом разбирается, идет в сторону более низкой стоимости, доступности. В то же время у потребителя, который достаточно искушен, растет требовательность к пошиву, качеству, ткани.

В выигрыше оказываются бренды, которые обладают финансами для того, чтобы открыть свой магазин. У нас, допустим, такой возможности сейчас нет, и мы ее ищем. Без инвестиций в собственную торговую точку очень сложно, даже если по качеству пошива можешь конкурировать с европейцами.

— Привело ли отсечение России от европейского рынка тканей и фурнитуры к сложностям в работе дизайнеров?

— Скажу за себя: я очень много лет старалась использовать то, что я могу найти здесь, рядом, чтобы не было накладок с импортными тканями. Вещь может быть сшита из простой плащевки, но важно, как она сшита. И вещь получается великолепная.

Но, конечно, приходится искать надежных поставщиков. Сейчас налаживаем работу с Турцией. Из-за инфляции и падения курса лиры к доллару работать с ними сегодня выгодно. К тому же у них отлаженная логистика, цены выходят очень привлекательными. Но есть и определенные неудобства: дизайнеру нужно пощупать ткань, посмотреть качество. Мы уже однажды обожглись: из Москвы заказали ткань, на которую у нас даже были образцы, но при шитье она показала себя очень плохо. Допустим, кожа серебряная. Пока мы ее немножко потерли, что-то посмотрели, она нормально себя вела, а когда уже стали шить, вся она посыпалась. И это непредсказуемо, и поэтому, конечно, по-хорошему, нужно ехать на место, отбирать образцы, смотреть с поставщиком.

Поэтому пока мы стараемся локально закупать ткани здесь, на месте. Ищем поставщиков: сейчас мы с Новосибирском наладили контакт, причем они очень оперативно действуют — сразу же отправили нам образцы, очень хорошая ткань.

— Есть ли проблемы с кадрами, в первую очередь со швеями?

— Швей катастрофически не хватает. Это самая главная проблема. На оплату производства уходит большая часть нашей выручки. Мы давно уже могли бы нарастить оборот, мы нашли, где покупать ткани, отрисовываем эскизы, но все упирается в производство. Есть постоянный коллектив, но люди просто стареют, у кого-то возникают свои дела — внуки, отпуска, сады. Новые кадры привлечь очень сложно: молодежь шить просто не умеет.

У нас есть закройщица, но ей 70 лет. Она, конечно, очень шустрая, и дай ей бог здоровья. Она мужской мастер, очень долго специализировалась на мужских костюмах, пальто, была даже преподавателем. Шить мужской костюм для нее — это прямо удовольствие. Но сейчас она ушла в швеи, потому что кроить ей уже не хочется, тяжело. Соответственно, сегодня мне приходится делать кройку самой, а это время.

Престиж профессии упал. Молодежь не хочет учиться на швей. Мы исследовали этот вопрос на нескольких форумах, в том числе форуме Beinopen, Институт исследования моды. Одна из причин — непривлекательность рабочего места. Нынешнее поколение требовательно к эстетике. Им нужно, чтобы рабочее место было красиво, «инстаграмно», чтобы они могли показывать его близким и знакомым. Чтобы работать швеей было престижно, нам нужны светлые красивые помещения с эстетичным оборудованием. Но это стоит очень дорого, и без поддержки государства поднять престижность профессии швеи практически нереально.

— Как вы себе представляете такую поддержку?

— Например, когда надо было поднять престиж спорта, у нас государство вкладывало в это деньги. Сейчас призывают поднимать свою легкую промышленность, поддерживать локальные бренды, но нужна ведь и государственная поддержка, чтобы это было престижно.

— Как еще можно привлечь в профессию швей?

— Самый простой ответ — высокой зарплатой. И мы идем на повышение оплаты труда. Но в конечном итоге это пусть в никуда: рост зарплаты сказывается на стоимости конечного изделия. А конкуренция на рынке очень высокая. Это приводит к выкручиванию рук предпринимателю.

Можно было бы говорить про хорошо оборудованное престижное рабочее место, чтобы оно было оформлено хорошо, чтобы человеку было приятно туда приходить. Для любого человека это важно. Но это также большие затраты.

Плюс мы стараемся использовать методы нематериального поощрения. Например, мы всегда приглашаем наших швей на все мероприятия, на которые сами ходим. Когда мы участвовали в Екатеринбургской неделе моды, мы их пригласили — им это тоже очень приятно. Мы ни в коем случае не забываем про их заслуги: это их руками было создано изделие. Кроме того, мы даем возможность обучиться. У нас есть такие швеи-мастодонты — можно перенимать опыт у них. Я сама готова сидеть и показывать, было бы кому.

— Каков сейчас средний возраст и стаж профессиональной швеи? Каков уровень зарплат?

— От сорока лет. И стаж хотя бы лет десять-пятнадцать-двадцать, а лучше старше. Кто шьет меньше пяти лет, он как младенец. Девочки часто ничего не умеют, по прямой шить не могут. В среднем в сезон квалифицированная швея может зарабатывать 50-80 тыс. руб. У нас они так и зарабатывают.

— Есть ли альтернативные способы решения проблемы? Передача пошива на аутсорсинг?

— Мы сами рассматриваем вопрос с аутсорсингом: передачей отшива специализированным организациям. Сегодня и в Екатеринбурге можно найти фабрики, которые готовы брать заказы от 100 единиц. Это достаточно большой объем, фактически опт. Для дизайнерской одежды он не подходит. Передавать небольшие партии для пошива за границу еще менее выгодно: одна логистика съест всю прибыль от более дешевого труда за рубежом.

Но главная проблема с аутсорсом — отсутствие контроля. Мы не можем гарантировать, что швы на всей одежде будут идеальными, особенно если мы сто единиц отшили. В партии из тысячи единиц каждую нужно посмотреть. Об этом говорит и мировая практика: премиальные бренды не шьются в Китае. Они производятся местно, локально, под контролем.

Выход находим в работе с небольшими цехами, которые отшивают от десяти единиц. Это дает возможность контролировать каждое изделие. Такие объединения создают сами швеи, в них работают только профессионалы с очень хорошим опытом. Они все еще друг друга знают и дают рекомендации.

— То есть по большому счету решением может стать создание таких небольших цехов, которые будут сами шить и сами обучать себе новых сотрудников, оставив дизайн и маркетинг готовой продукции вам?

— Вполне возможно, что именно за синергией и интеграцией с такими цехами будущее нашей индустрии. Мы сможем концентрироваться на творчестве и дистрибуции продукции, они будут специализироваться на пошиве.

— А какая сумма вложений может быть в такой пошивочный кластер?

— Одно хорошее рабочее место — это 200-250 тыс. руб. Если добавить хорошее раскройное оборудование, то цех в целом выйдет в 5-6 млн руб. Вполне понятный малый бизнес. И такие производства открываются. Но большинство из них сложную одежду на пошив не берут, а берут массовку. То есть они настроены на Wildberries, на Ozon, на другие маркетплейсы. И производства тоже переориентированы сейчас на массовый сегмент, на маркетплейсы. Там все под них заточено — от кроя и до упаковки.

— Какие мероприятия могут способствовать развитию модной индустрии в Екатеринбурге? Какую роль в этом играют модные показы?

— В этом году уже прошло три масштабных показа городского уровня. В марте состоялась Неделя моды в Екатеринбурге. Потом были показы на Ural Music Night и ко Дню города. То есть все-таки до государства и власти доносится, что нужно это как-то поднимать на государственный уровень. Кроме того, сразу после показов мы видим рост интереса к нашей продукции, рост числа заказов. Эффект небольшой, но он есть.

— Поменял ли кризис ваши планы? Каковы сейчас перспективы и цели вашего бренда?

— Дальше работать. Масштабироваться, выйти на мировой уровень. Для начала мы хотим увеличить производство. Дальше — открыть свой магазин в Екатеринбурге. На самом деле мы работаем с партнерами: продаемся в Москве, в Цветном. В Екатеринбурге у нас есть партнеры: наши вещи продаются на Радищева, в Brands' Stories Outlet на Нескучной. На днях мы открываем свое офлайн-пространство возле «Гринвича», адрес и дату открытия сообщим в своих социальных сетях.

— Как вы позиционируете свой бренд?

— Есть такой сегмент — переходный между премиальным и средним. Это бридж-сегмент, middlebridge. Сейчас мы находимся в среднем сегменте именно по ценовому диапазону, но по качеству наши вещи — это premium-сегмент. Все, кто сталкивается с нашим брендом, говорят, что у нас ценники, как в магазине Nice, то есть мы дизайнерская одежда, а ценник у нас, как у среднего сегмента. Так, костюм стоит порядка 24 тыс. руб., футболка — 7,5 тыс., худи — около 15 тыс. руб.

— Не рассматриваете возможность перехода в другой сегмент?

— Видите, либо идти проторенной дорогой — как все, в средний сегмент, либо все-таки пробовать выстраивать какую-то свою стратегию, потому что как все могут все, и уходить.

Фото предоставлено Валерией Лузиной