«АиФ Урал» и Алексей Смирнов: Кортик преткновения

В столице Урала — очередной «культурный» скандал. На выставке, прошедшей в рамках «Царских дней», посетители два дня лицезрели знаменитый кортик Николая II. Однако, как показало расследование «АиФ-Урал», все это время горожане любовались... фальшивым экспонатом.

Ажиотажный клинок

Появление знаменитого кортика в Екатеринбурге связано с фигурой уральского олигарха и коллекционера Анатолия Павлова. По слухам, он купил его еще в начале 90-х у неизвестного продавца и заплатил аж полмиллиона долларов. Когда Павлов дал разрешение на его экспозицию, в городе возник нешуточный ажиотаж. Посмотреть на раритетную вещицу приходили высокие чиновники, богатые предприниматели, депутаты.

В самом деле, кортик очень красив и богато украшен. На лезвии — надпись на немецком языке: «Вильгельм II, кайзер Германии и Пруссии, своему любимому другу и двоюродному брату Николаю II на добрую память о встрече в Данциге».

Естественно, что и охрана у экспоната была беспрецедентная. К специальной витрине, где хранился кортик, подвели отдельную сигнализацию, в зале постоянно находился смотритель. А когда закончилась выставка, кортик на бронированной машине отвезли и поместили в специальную банковскую ячейку.

Мир слухами полнится

Но дальше началось что-то непонятное. По городу вдруг поползли слухи, что в областном краеведческом музее была выставлена всего лишь копия знаменитого кортика. Сам же оригинал хранится совсем в другом месте. Тогда мы обратились к специалистам.

В музее о подлинности кортика говорят весьма осторожно. По словам его директора Натальи Ветровой, подлинность любого артефакта такого класса всегда подвергается сомнению, можно хоть на сто раз его проверить, но при этом получить и сто разных мнений...

Ряд экспертов выражает сомнения и в том, что кортик был с царем до самых последних минут его жизни. Замдиректора по науке Музея истории Екатеринбурга Сергей Погорелов, который много лет вел раскопки на территории дома Ипатьева, а сейчас занимается поисками в Поросенковом логу, в этом сомневается: «Я не думаю, что клинок мог быть с царем в момент его гибели. Известно, что в Тобольске у семьи Романовых было с собой собрание холодного оружия. Но в Екатеринбурге его изъяли, и кортик едва ли был при Николае в последние минуты его жизни...»

Олигарх безмолвствует

И уж совсем шокирующее заявление сделал нашему корреспонденту начальник военно-исторического отдела музея-заповедника «Царское Село» Георгий Введенский:

— Меня всегда поражали богатые предприниматели, которые что-то коллекционируют. Они начинают заниматься собирательством не потому, что им это интересно, а потому, что хотят таким образом прославить себя. В последние дни я получил громадное количество звонков от своих друзей с одним и тем же вопросом: у тебя что — кинжал украли?!

Как оказалось, в начале 90-х музеям было очень тяжело выживать, денег совсем не было. Чтобы хоть как-то существовать, музеи заключали договоры со всевозможными ООО. Схема была такой: общества давали деньги на реставрацию помещений, а взамен получали раритетные музейные экспонаты. Они могли их копировать, но только по одному экземпляру. Именно так и появился второй экземпляр знаменитого кортика Николая II. Причем второй кинжал — не точная копия оригинала, он отличается по размерам!

«Я не понимаю, почему ваш олигарх не мог позвонить в наш музей и уточнить судьбу клинка, — недоумевает Введенский. — Все эти разговоры, что Павлов шесть лет искал оригинал, вызывают у меня смех. Если честно, я вообще против копирования музейных экспонатов. Этим занималось наше прежнее руководство. Сейчас мы уже отошли от этой практики...»

Кстати сказать, ни один из спецов по холодному оружию дать какой-либо комментарий нам не согласился. Так, аттестованный эксперт Росохранкультуры по УрФО Александр Гвоздевич прямо заявил: «Я не могу комментировать эту ситуацию, поскольку меня попросил владелец кортика. С самим экспонатом я хорошо знаком, однако ничего о нем вам сказать не могу — я обещал...»

Между тем владелец кортика Анатолий Павлов также хранит по поводу этого «эксцесса» упорное молчание. Может быть, ему просто нечего сказать?