Екатеринбург неинтересный: лапти и конструктивизм

27 июня для Екатеринбурга закончился Чемпионат мира по футболу. В городе прошло четыре матча, на которые прибыли болельщики из восьми зарубежных стран — Египта, Уругвая, Франции, Перу, Швеции, Мексики, Японии и Сенегала. Общее количество гостей чемпионата губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев оценил в 100 тыс. человек.

В течение двух недель город находился во власти атмосферы международного праздника. По улицам некогда закрытого города бродили тысячи иностранцев. Жители уральской столицы почувствовали себя в центре настоящего карнавала красок и проявили неожиданное добродушие по отношению к приезжим.

Социальные сети заполнились сообщениями о контактах с иностранцами. Тысячи екатеринбуржцев на себе узнали, как это приятно — помочь жителю Сенегала или Уругвая найти что-то в уральской столице. Но вот эйфория праздника прошла, настало время подвести итоги. И они для Екатеринбурга, и особенно его туристической индустрии, самые неутешительные: в нашем городе иностранцам неинтересно.

Да, в эти недели их привлек в город Чемпионат мира. Но помимо самих футбольных событий Екатеринбургу оказалось просто нечего предложить огромному числу иностранцев, кроме разве что дешевого по мировым меркам пива. Но и последнее сложно назвать заслугой города — в его дешевизне скорее виновата девальвация национальной валюты.

В остальном город оказался иностранцам малоинтересен. Единственными точками посещения оказались стадион и фан-зона в ЦПКиО. Фанаты, которые в среднем проводили в Екатеринбурге по два дня, помимо футбольных мероприятий интересовались разве что заведениями общепита и торговыми центрами. Музеи, парки, городские достопримечательности оказались ими практически невостребованными.

Причин этого как минимум две. Одна из них абсолютно объективная: Екатеринбург действительно не может похвастаться достопримечательностями мирового уровня. Наш город по мировым меркам очень молод и провинциален, и просто не успел накопить достаточного «культурного бекграунда». До Революции он был маленьким городом Пермской губернии, в советское время — «закрытым» населенным пунктом. В нем нет памятников архитектуры не то что мирового, даже общероссийского значения. Немногочисленные особняки XIX века напоминают точно такие же сооружения в любой точке России, а то и западного мира. Что касается пресловутых памятников конструктивизма, то они интересны разве что узким специалистам, которые разбираются в этом архитектурном стиле. Неподготовленным туристам они не интересны точно так же, как и стандартные советские пятиэтажки и девятиэтажки.

В Екатеринбурге нет выдающихся музейных комплексов уровня Эрмитажа или Третьяковской галереи. Те экспозиции, которые присутствуют в городе, с трудом привлекают внимание самих горожан — что уж говорить об иностранных туристах, имеющих возможности сравнить наши музеи, выставки и достопримечательности хотя бы со столичными, не говоря уже об иностранных.

Те уникальные объекты, которые в городе все же присутствуют, либо малоизвестны даже самим горожанам (как, например, Шигирский идол), либо малозрелищны. Тут примером может служить место расстрела царской семьи, которое хотя и стало туристическим объектом (вспомним предстоящие «Царские дни»), но ориентировано на весьма специфическую категорию интересантов, к которым иностранных туристов отнести сложно: кроме Храма на Крови и стоящего рядом с ним монумента, смотреть им по сути просто не на что.

И тут мы переходим ко второй, субъективной стороне проблемы: туристическая отрасль и «индустрия гостеприимства» Екатеринбурга не захотела или не смогла создать «точки привлечения» для туристов.

Конечно, есть счастливые исключения, но большинство из них лежит не в собственно туристической сфере. Торговые центры и заведения общепита, особенно расположенные в центре города, сделали очень многое для того, чтобы «оседлать» уже существующий фанатский поток, предложить приехавшим болельщикам возможность приятно провести время и потратить свои деньги. Здесь можно отметить и трансляции матчей, и меню на нескольких иностранных языках, и расписание футбольных баталий.

Но, согласитесь, привлечение уже «готовых» фанатов — не то же самое, что создание точек притяжения для иностранцев. Как бы ни был популярен в дни чемпионата бар «Американка», сложно предположить, что турист из Перу или Сенегала поедет в Екатеринбург взглянуть на него через месяц или через год.

Те же «точки притяжения», которые в городе все же существуют, оказались просто не готовы к работе с туристами и их запросами. Так, городские музеи могли привлечь в эти дни десятки тысяч туристов. Но не сделали этого, главным образом — из-за элементарного отсутствия желания.

Так, уже полгода назад было известно, что в Екатеринбург приедут тысячи испаноязычных болельщиков. Казалось бы, музеям стоило озаботиться привлечением гидов со знанием испанского, сделать буклеты на этом языке. Однако ничего подобного музеи не сделали.

Туристические агентства и музеи могли бы создать и продвигать в социальных сетях на фанатских сайтах и группах свои предложения по организации экскурсий, рассказывать об уникальных городских достопримечательностях. Как отмечают специалисты отрасли, такие попытки носили единичный характер.

Другой проблемой стало непонимание запросов иностранных гостей. «Индустрия гостеприимства» Екатеринбурга с упорством, достойным лучшего применения, пыталась показывать фанатам то, что им было категорически не интересно. Примером может служить «туристическое шоу», устроенное на Плотнике под эгидой регионального Центра развития туризма. За 16 млн руб. в центре города был построен шатер с самоварами, лаптями и другими экспонатами в «народном стиле». 16 млн были потрачены не зря: на эти средства экспериментальным путем было выяснено, что лапти не интересы иностранцам ровно так же, как и конструктивизм.

Таким образом, итог массового пребывания иностранных туристов в Екатеринбурге оказывается достаточно неутешительным: сам по себе наш город иностранцам интересен мало, а те немногочисленные уникальные «туристические специалитеты», которые у нас есть, мы просто не в состоянии грамотно презентовать и монетизировать. И если город хочет привлекать международных туристов, ему нужно забыть об «исторической идентичности» и «преданьях старины глубокой» и начать генерировать глобальные и современные события, которые были бы интересны «человеку мира», прибывшему из любой точки земного шара.

Будут ли из этого сделаны хоть какие-то выводы — покажет время.