Александр Ханин о «Форсайт-НУАР» как способе проектировать будущее

«Форсайт», как Суворов, взял уральскую цитадель Екатерины быстротой и натиском. 12 мая прошла сессия «Форсайт-НУАР» «Страхи, риски, угрозы и смерть города Екатеринбурга», посвященная негативным сценариям развития городского бытования, а уже 22 июня — сессия «Форсайт» «Екатеринбург 2012–2030: новое время», искавшая в будущем более оптимистичные варианты развития. С точки зрения участника этих событий, в предлагаемой форме «Форсайт» является не столько методикой прогнозирования будущего, сколько методикой построения коридора желаемого и нежелаемого будущего. Ситуация, в которой мы с вами окажемся через 20 лет, скорее всего, будет лежать где-то посередине двух сценариев, спроектированных участниками «Форсайта».

Что будет завтра, знает только завтра. А хотите узнать, чего завтра не будет? «ЭКСПО-2020», например, не будет. Как отправной точки, перевернувшей жизнь Екатеринбурга и давшей колоссальный толчок к его развитию. Будет слегка расширенный и расшаренный (от английского share — делиться) «Иннопром». С разделенным смыслом, разделенным финансированием и разделенной ответственностью. Мероприятие без смысла и цели для тех, кто живет на Урале. Шапито. И что делать со всем этим дальше, в 2021 году, не хочет прогнозировать никто. Цирк уедет, мы останемся.

Не будет Екатеринбурга — города профессионалов. Система образования требует не капитального ремонта, а полной замены у дилера. Социум склонен к саморазрушению, монетизация съедает доступность обучения, а наблюдаемый отток научных мозгов никогда ничего не улучшал. Ключевой компетенцией города становится халатность и пренебрежение технологией производства как непонятной условностью. Риск катастроф усугубляется растущим числом дилетантских управленческих решений.

Не будет 3 миллионов жителей. Русскоговорящих коренных екатеринбуржцев. Значительный рост города возможен только за счет энергичной социальной мобильности с юго-востока или слияния в один Пермско-Челябинский городской округ. Или в случае массовой высадки инопланетян, выучивших русский только за то, что на нем разговаривал Юра.

Зоопарк не перенесут на южный берег Верх-Исетского пруда. И Евро-азиатский университет имени всех российских президентов пусть ищет себе у речки свободное местечко. Да и столь лакомое для застройки место в центре города вряд ли сдадут «Атомстройкомплексу» без боя даже звери.

Средний екатеринбуржец не утратит способность думать. Но критическое восприятие действительности вполне может атрофироваться. Подорванное агрессией, гражданским неповиновением и медикаментозной наркоманией. А еще он в нее ест.

Кстати, продуктовый коллапс и прочие грядущие ресурсные дефициты являются одной из самых часто встречаемых тем в угрозах и рисках Екатеринбурга. Смерть города от этого не наступит, но комфорт жизни снизится до «малопригодного для проживания».

Большинство выявленных страхов Екатеринбурга являются обычными страхами жителя большого города без какой-либо региональной специфики. Интерес представляет только вектор потери сущности города: потеря статуса, целостности, ресурса или идеологии.

Отдадим должное «Форсайту-НУАР»: часть прогнозируемых событий оказались много ближе к реальности, чем того хотят скептики. Так, например, бунт Екатеринбургского гарнизона, выплеснувшийся в гражданский мир, или смещение по инициативе власти транспортно-логистического центра к другому городу Урала (Южноуральск).

Особенный интерес представляет временная особенность «Форсайта-НУАР» — ближайшие катастрофы участники отнесли от настоящего на 20 лет вперед. Никто не ждет, что накроет уже сегодня. Никто не готов. Хотя именно так случается Крымск. На «Форсайте» со знаком плюс, напротив, ничтожное число событий участники увидели дальше перспективы в 20 лет.

А значит, самая важная для нас зона — зона изменений 2022–2032 гг. Изменения в этот период — ключевые для дальнейшей жизни города. На десять лет ему еще хватит запаса прочности, а дальше надо менять многое, если не все. Без deus ex machina, которым в представлении участников сессий является перевернувшее мир изобретение принципиально нового способа быть. Скажем, телепатия или превентивная прививка от желания брать взятки. И менять самим.

Не во всех случаях мы увидим смерть города воочию — умрет сущность или мотивация, которая удерживает горожан вместе. Основным фактором станет снижение численности населения — постепенное в результате миграции или резкое в результате бегства, а возможно, мгновенное в результате гибели.

Что для нас значит «зона изменений 2022–2032»? Это время, когда:

1. Должны заработать нормативные акты, гарантирующие не только развитие, но и сохранение достигнутого. Время собирать камни. Городу остро необходима доктрина ресурсной безопасности. Продуктовой, водяной, топливной. Регламент техногенной безопасности. Поднятие квалификации технических специалистов. Декрет о безопасности нации. Сохранение и пропаганда культурных ценностей и идеологии, базирующейся на национальных самоуважении и чести.

2. С 2022 года изменения уже внедрены и проходят социальную адаптацию. Инерция общества составляет 40 лет. Полноценно жить в новом городе смогут только наши дети, а получать при этом удовольствие — внуки.

3. 2022–2032: время, когда работать важнее, чем думать. Мотивом для созидательного труда станет гражданское самосознание, которое будет стимулировано как собственными страхами, так и «военным коммунизмом», а именно принятыми обществом жесткими новыми правилами.

В элиты сейчас выходит «поколение ожидания». Которое не хочет ничего делать, потому что в марте выборы, а в декабре конец света. Зачем тратить себя, зачем стараться? Зачем сажать яблоню, плоды которой не съешь сегодня? Отсюда ожидание быстрых решений и немедленных дел. Увы, краткосрочная стратегия не формирует достойное будущее.

Какое будущее мы себе хотим?

Никто из участников «Форсайта» не хочет видеть в будущем города-труженика, города мастеров, города закопченных труб и горячих мартенов. Однако за 150 лет мало что изменилось, интеллигенция «не может быть классом — она была и остается прослойкой, рекрутирующей своих членов среди всех классов общества». В этой мудрости классика ленинизма нам важна мысль: если других классов не будет — не будет откуда рекрутировать (ну и на ком паразитировать). Несмотря на то что 90% всех инженеров, проектирующих технологии со времен Архимеда, наши с вами современники.

Желаемая в будущем победа коммуникативной сущности Екатеринбурга — «Экономика знаний» — в форсайт-отражении неожиданно приблизила смерть города. Увы, здесь как в телекоммуникациях: там пределом развития является пропускная способность канала, а в экономике знаний пределом развития является производительность труда. У нас один крестьянин… хорошо. В Дании один крестьянин кормит 124 человека. Предельная пропускная способность. То есть 50 работоспособных датчан вполне могут занимать себя трудом по производству знаний, большая часть которых направлена обратно на крестьянина. Сама себя экономика знаний кормить не может. И снова смерть, и вновь НУАР.

Гаджетовое будущее для города также бесперспективно, оно разрушает причины, по которым люди желают находиться вместе. iДрузья становятся важнее, чем просто друзья. Отсутствие потребности в офлайн-общении, и, как следствие, город — не место для самореализации.

Каким станет Екатеринбург? Прогнозировать будущее не так интересно, как его творить. Раскрасим мы белое пятно 2022–2032 яркими красками своих стараний, или, предоставленное само себе, оно превратится в черную дыру, которая «…накроет любимый нами город. Исчезнут мосты, соединяющие храм со страшной башней Высоцкого, опустится с неба бездна и зальет круглых хранителей мэрии, дворец с бойницами и парковкой, базары, караван-сараи, переулки, пруды... Пропадет Екатеринбург — великий город, как будто не существовал на свете».