Светлана Модорова об ограничениях применения ИИ в психологии

Продукты на основе искусственного интеллекта не заменят живую работу с психологом, потому что психотерапия — это не обмен информацией и не «разговор по душам», а исцеляющие отношения и интегративная работа, где задействованы сразу четыре канала: тело, эмоции, мысли и образы. ИИ принципиально слеп к трем из них и не способен работать с целостной системой.

Если личностный кризис представить через метафору «человек заблудился в сумрачном лесу», то ИИ — GPS-навигатор. Он покажет карту, предложит маршрут, выдаст сухую инструкцию «через 200 метров поверните налево». Но живого попутчика, который пройдет этот рисковый путь рядом, он не заменит. Чем дальше в лес, тем больше вы будете рады человеку, который на вашей стороне и уверенно чувствует себя в таких дебрях. Он разделит с вами трудности, подаст руку, когда вы споткнетесь, его спокойное дыхание придаст вам сил. Таким попутчиком и является психолог.

Тело

ИИ не может работать с невербальной информацией. ИИ воспринимает слова, но не видит дрожащих рук, не слышит изменения тембра голоса, не чувствует напряжения в позе клиента. В современной интегративной психотерапии именно эти сигналы — ключ к глубинным проблемам. Именно несогласованность сообщения по различным каналам передает психологу информацию о конфликте личности. Когда клиент, проговаривая «я не злюсь», сжимает руки в белые костяшки или с дрожью в голосе декларирует «мне все равно», терапевт-человек считывает неконгруэнтность и может на нее отреагировать: «Я слышу, что вы говорите о спокойствии, но я заметил, как ваше тело напряглось. Что происходит с вами прямо сейчас?»

Эмоции

ИИ не может подстроиться под уникальность клиента в реальном времени с учетом контекста и интуитивной информации, то есть получить ключи к глубинным бессознательным процессам для личностной трансформации.

Под личностной трансформацией в нейронауках понимается изменение внутреннего протокола принятия решений человеком. Дело в том, что решения мы принимаем на долингвистическом уровне. Большая часть информации попадет к человеку через образы и телесные ощущения: вижу рабочий документ, а рукой касаюсь пушистого кота. Эти ощущения вызывают эмоции: грустно весь день работать, радостно гладить кота. Эти эмоции вызывают реакции в теле: работать — утомление, гладить — удовольствие. И вот решение возиться с котом вместо работы готово на основе неосознаваемых внутренних процессов. Уже потом мы объясняем себе «свои» решения на словах: «Мне важно было отдохнуть, все равно мою работу не ценит руководитель».

ИИ может описывать эмоции, но не переживать их и не распознавать их телесные проявления в клиенте. Может дать команду: «Подыши», но не может темпом своего дыхания отрегулировать эмоциональное состояние клиента через систему зеркальных нейронов, тем самым перепрограммируя отношение к проблемной ситуации в моменте диалога.

Терапия происходит в пространстве между словами, в со-настройке нервных систем живых людей. ИИ не имеет тела и эмоций, а значит, не имеет доступа к этому уровню опыта. Очень ждем качественные программы анализа эмоций клиента по видео в реальном времени: такой тренажер поможет людям, страдающим от алекситимии (эмоциональная слепота). Но то, что предлагает рынок сейчас, — языковые модели. Их «бытие» — текст, они ограничены лингвистической средой.

Образы и смыслы

ИИ не может создать терапевтический альянс. Эффективность терапии основана на терапевтическом альянсе — безопасных отношениях «привязанности» между клиентом и терапевтом. Теория привязанности предполагает, что нарушение детско-родительских отношений в раннем возрасте мешает человеку создавать функциональные отношения с другими людьми, поскольку нет образца здоровой привязанности. Общение с психологом — тренинг адекватного общения, а оно требует приветствия в начале и мостика к следующей встрече в завершение сеанса.

На отношения влияет нейрохимия контакта, которую не подделать. Вот мы сидим в кабинете. Я смотрю клиенту в глаза, киваю, мое дыхание синхронизируется с его. В этот момент в нашем мозгу вырабатывается окситоцин — «гормон доверия и привязанности». Это биологическая основа терапевтического альянса. Без этого нейрохимического «клея» любая, даже самая умная техника, будет просто информацией, а не исцеляющим действием. ИИ может блестяще симулировать беседу и давать техники как интерактивная книга, но он лишен эмпатии и не может создать настоящие отношения.

Из кризиса, из травмы, из экзистенциального тупика мы выходим не через алгоритмы, а через живое, доверительное человеческое общение, через разделенное переживание, которое меняет структуру нашего мозга.

Нам важен источник сообщения: большая разница, кто сказал «делай зарядку», — мама или врач. Фразу «Я вас понимаю» начинающий специалист и терапевт с 20-летним опытом произнесут по-разному. Клиент чувствует, когда нервная система психолога откликается на его боль, и это подлинное присутствие не заменить словами, подобранными по протоколу. ИИ не имеет опыта, его слова — пустая, хотя и красивая оболочка-симуляция.

ИИ — мощный инструмент для психообразования, самопомощи, полезный тренажер и ассистент в процессе психотерапии, но он не способен заменить живого психолога, так как лишен главного инструмента терапии — человеческого присутствия и способности работать со всей целостностью человеческого «Я».

Психологи используют ИИ для поддержки клиента в перерывах между сессиями, но заменить живой терапевтический контакт, основанный на подлинной эмпатии, нейрохимии и совместном опыте, он не в состоянии. Потому что душа лечится душой, а не кодом.

Светлана Модорова, нейропсихолог, клинический психолог, супервизор АИП