Ирина Решетникова: Предпринимателям стоит выбирать юристов не по цене, а по квалификации

На вопросы ИАА «УралБизнесКонсалтинг» ответила председатель Арбитражного суда Свердловской области Ирина Решетникова.

— Как вы оцениваете сегодняшнюю юридическую грамотность юридического сообщества Свердловской области?

— Данный показатель находится на хорошем уровне, ведь в городе и области в целом достаточно сильная юридическая школа, это наша юридическая академия и академия госслужбы. Безусловно, база есть, но зачастую у ее представителей не хватает практических навыков. Дело в том, что в большинстве случаев, даже по довольно сложным делам, участвуют молодые юристы.

К сожалению, пока система российского юридического образования не ориентирует юристов на то, чтобы они выходили в жизнь с определенными практическими навыками. В американской или английской системах обучения юристов существуют специальные курсы судебной адвокатуры, переговоров и медиации. Их система не просто построена на чтении лекций и семинарах, а на деловых играх и «натаскивании» на определенные навыки. Когда молодежь начинает участвовать в процессах, она свободно может оперировать этими навыками.

Увы, сидя на процессах, у нас я пока еще ни разу не видела представителя, который работал бы, используя различные приемы представительства, которым обучают в английских или американских колледжах.

— А насколько грамотны наши граждане?

— По некоторым корпоративным спорам граждане участвуют в суде. Конечно, мне кажется, что общеправовой культуры иногда не хватает, причем прежде всего по защите самого себя. Не хватает понимания, что любое дело должен делать профессионал. Если ты оказываешься втянутым в судебный процесс, то, конечно, надо приходить в суд с представителем, должен быть человек, который защищает твои интересы. Когда люди занимаются предпринимательством, они прекрасно понимают, что эта деятельность связана с риском, — риск не только потерять деньги, но и риск вынужденного участия в судебном процессе. И конечно, здесь надо воспользоваться профессиональной помощью.

У нас, к сожалению, пока есть такие дела, когда люди пытаются защитить свои интересы, не обращаясь к профессионалу, что лишь затягивает дело. У них постоянно складывается мнение, что решение принято незаконно и несправедливо.

— В чем ключевая проблема наших практикующих юристов?

— У нас нет системы так называемого продолжающегося образования, как на Западе. Существующая система повышения квалификации сводится к начитыванию лекций об изменениях в законодательстве. Необходимо образование в зависимости от того, где юрист работает, где он состоялся. Одно дело юрист предприятия, который смотрит договоры, — нужно знать тонкости письменного юридического языка; другое — участники публичного процесса, им необходимо знать другое.

К тому же, если мы говорим о юридических лицах, то хорошо, когда есть стабильный состав людей, который занимается юридической практикой. Дело в том, что в процессе бывают случаи, когда юрист предприятия не может разобраться в деле, потому что составлял договор не он. Очень важно, чтобы тот, кто составлял в свое время договор, участвовал в процессе, так как он знает все подводные камни этого договора. Предпринимателям и юрлицам не надо скупиться на юридических услугах и выбирать юристов не цене, а по квалификации.

— Сейчас широко обсуждается необходимость создания системы бесплатной юридической помощи. Каково ее состояние в области на сегодняшний день?

— В настоящее время такой проект действительно существует, но по действующему законодательству бесплатная юридическая помощь предоставляется лишь по уголовным делам, а также предоставляется бесплатное представительство по определенной категории дел, например, когда гражданин отсутствует, признан безвестно отсутствующим (в силу Гражданского процессуального кодекса). В арбитражном процессе такой ситуации нет, но в целом и закон необходим, и оказание бесплатной юридической помощи необходимо.

В 19-м веке в Америке было движение «Правила общественного интереса», когда создавались конторы по юридической защите, где оказывалась юридическая помощь определенным гражданам бесплатно либо по заниженным ставкам. К этим гражданам относились студенты, пожилые люди и люди, которые принадлежали к расовым либо национальным меньшинствам.

В России очень активно развиваются юридические клиники, они создаются в рамках юридических вузов. Сам термин «клиника» тоже пришел из Америки и связан с тем, что в юридических школах и университетах обучают по типу медицинских клиник, то есть когда группа медиков приходит в больницу, им дается пациент и под руководством врача они проводят обследование, назначение, лечение и т.д. Примерно так же развиваются и юридические клиники. Студенты составляют документы, принимают граждан, дают консультации, иногда представляют интересы в суде. В Свердловской области даже есть специализированные клиники, в частности клиники по защите прав в земельных правоотношениях.

— Насколько успешно в Свердловской области идет становление системы медиации?

— Как и в целом по России — медленно, что связано с несколькими причинами. Прежде всего, это наш менталитет: российский гражданин привык жаловаться — от челобитной царю до партийных органов, президента.

Для того чтобы медиация более активно развивалась, необходим теоретический курс в вузах, причем отдельно для будущих адвокатов (представителей сторон) и для судей, потому что у нас совершенно разные задачи, соответственно, и функции разные. Пока, к сожалению, мы находимся на уровне агитационном, говорим, что медиация — это хорошо. В судебной работе судьи могут использовать только отдельные приемы медиации.

При этом надо понимать, что судья просто не может встать на сторону той или иной стороны, выражать чьи-то интересы. В силу закона он может использовать только определенные приемы медиации для того, чтобы привести стороны к примирению, но это не чистой воды медиация.

— Насколько России необходим закон о банкротстве физических лиц?

— Речь идет о том, чтобы, используя возможности реструктуризации долга, гражданин мог выйти из проблемной ситуации минимально безболезненно и в то же время банки получили бы деньги обратно. Идея не предполагает, что всех будут объявлять банкротами. Будет ли он принят в этом году или нет — сложно сказать, но для судов это даст значительное увеличение нагрузки.

Примерно исходя из тех дел по кредитным взысканиям, которые есть в службе судебных приставов на исполнении, нам добавится не меньше 11 тыс. дел. Тем более что в течение времени долги растут. Чтобы справиться с такой нагрузкой, нам нужно дополнительно очень большое количество судей. Я не знаю, будет ли такое количество выделяться суду.

За рубежом система банкротства физических лиц уже работает. И это правильно, потому что, если ты взял кредит в банке, ты должен его возвращать. Банк использует те деньги, которые вкладывают другие лица. Если ты не отдаешь кредит, значит, люди, вложившие деньги, могут однажды их не получить обратно. С точки зрения не только законности, но и справедливости деньги должны возвращаться. Иначе это незаконное обогащение человека за счет другого посредством банка. Однако я бы предусмотрела упрощенную процедуру. Банкротство юридических лиц — очень громоздкая процедура, так как многие дела смотрятся коллегиально. Здесь неразумно используются судейские силы для того, чтобы рассматривать дела.

В 2008 году очень много было заявлений о признании банкротом отсутствующего должника, тех самых однодневок, которых уже нет. Практически 80% таких заявлений подавала Федеральная налоговая служба. Сейчас если кто-то подает заявление о банкротстве, то он должен на депозитный счет суда внести 20 тыс. рублей для того, чтобы осуществить эту процедуру. Согласитесь, что если гражданин и так не в состоянии платить, то эту сумму внести тоже сложно. Хотя я понимаю, что это сделано для того, чтобы не было ложных банкротств.

Сейчас часто должник сам себя банкротит. В 2009 г. появилось банкротство страховых обществ. В прошлом году банкротились компании «Уралрос», «Феникс», «Юбилейный». По «Уралросу» было порядка 1400 требований, а по «Фениксу» — 1200 требований. Это огромный массив по рассмотрению дел. По-прежнему осталось довольно много банкротств, связанных с сельским хозяйством и ЖКХ. В кризис появилось очень много банкротств в жилищной сфере, в сфере сельского хозяйства, торговли и индивидуального предпринимательства.

— Процедура банкротства еще называется процедурой финансового оздоровления. Но как часто оно на практике приводит к реабилитации предприятия?

— Я не знаю случаев, чтобы предприятие после банкротства выздоровело. Наверное, это бывает, но все же это исключение из правил. Банкротство — это не та процедура, в результате которой предприятие возрождается. Я наблюдаю чаще всего другое: когда распродается все, чтобы погасить долги по той же заработной плате и так далее. Причем распродается все по очень низким ценам.

— Какие основные изменения, на ваш взгляд, требуется внести в законодательство о суде?

— Закон — это живой организм, и он постоянно развивается. Появляются новые ситуации, которые ведут за собой изменения закона. С другой стороны, слишком частые изменения системы — это тоже плохо. К примеру, в Англии самый старый закон о долгах, закон 13-го века, и он до сих пор применяется. Стабильность также очень важна. Вопрос в том, как применять закон, если жизнь меняется быстрее.

Прецедентные возможности должны быть. У меня складывается впечатление, что в России постепенно прецедентное право развивается, что подтверждается одним из последних постановлений Конституционного суда РФ по поводу пересмотра дел по вновь открывшимся обстоятельствам.

— Как у вас протекает взаимодействие с различными государственными структурами?

— Очень важен вопрос взаимодействия с теми структурами, которые «поставляют» нам дела. Это налоговые органы, Пенсионный фонд, служба судебных приставов. Взаимодействие должно быть обязательно. К примеру, если мы рассматриваем жалобы на действия приставов, то чем чаще мы будем с ними встречаться, тем меньше будет обжалований действий судебных приставов-исполнителей. То же касается и налоговых, и пенсионных органов. Взаимодействие между правоохранительными органами и судами должно быть в целях предотвращения тех правонарушений, которые потом являются предметом рассмотрения дел.

— В последние несколько лет мы наблюдаем частую смену главных судебных приставов области. Появились ли проблемы в связи с этим во взаимоотношениях со службой?

— Я очень довольна, что сейчас руководителем службы судебных приставов является Азат Рафкатович. Он знает исполнительное производство, так как в свое время работал судебным приставом-исполнителем. Конечно, в период чехарды с главными судебными приставами со службой стало сложно работать. В прошлом году было 495 жалоб по оспариванию действий судебных приставов и каждое четвертое заявление было удовлетворено.

В целом со службой судебных приставов у нас сложились очень хорошие отношения в части взаимодействия. Мы проводим встречи, научно-консультативные советы, круглые столы и так далее. Иногда наши позиции расходятся и нам надо выяснить, кто в данной ситуации прав. Более того, мы всегда на такие встречи приглашаем судей областного суда общей юрисдикции, потому что оспариваются одни и те же действия, но практика судов разнится.

— В чем сложность рассмотрения дел по корпоративным спорам?

— Проблема с корпоративными спорами связана с принятием изменений в АПК. Федеральный закон № 205-ФЗ вступил в силу в прошлом году. Связано это с тем, что судья, который рассматривает корпоративные споры, должен объединить их все вместе: если в суде оспаривалось 5—6 решений общих собраний и это были разные дела, то сейчас это будет 1 дело.

При желании сторона может искусственно затягивать рассмотрение дела, то есть злоупотребление процессуальными правами здесь вполне возможно.

Однако в целом особо крупных, масштабных корпоративных споров сейчас нет.

— Каковы ваши прогнозы на 2010 год? Какие изменения ждут суд?

— В 2010 году у нас будет стабильно высокая нагрузка, потому что увеличилось общее число дел. Люди не ждут, когда им вернут долги, и сразу обращаются в суд. Ответчик, чтобы оттянуть период исполнительного производства, подает апелляцию. Мало желающих заключать мировое соглашение, признавать иск. Соответственно, процедура рассмотрения дела тянется довольно долго. Нагрузка однозначно будет расти.

Одним из изменений 2009 года является увеличение госпошлины, которая в среднем увеличилась в 2 раза. Однако это вряд ли повлияет на уменьшение количества рассматриваемых дел в арбитражных судах.